ОБЩЕМИРОВАЯ ЭТИКА

 

1. Подтверждение единства этики
 
Председатель сессии – Его Превосходительство Малколм Фрейзер,
бывший Премьер-Министр Австралии

На протяжении тысячелетий основные религии и гуманистические традиции человечества призывали народы к соблюдению элементарных этических норм и принципов. Совет взаимного действия пришел к ясному пониманию, что единая этика, проходящая сквозной нитью сквозь все основные религии мира, обеспечивает лучший и наиболее долговечный фундамент для торжества мира, справедливости и гуманизма во всем мире.

Сессия №1 была посвящена вопросу подтверждения единства этики. На заседании председательствовали два докладчика, выступивших с вводными сообщениями: доктор Штефан Шлензог (StephanSchlensog) из Фонда «За общемировую этику» (Global Ethic Foundation) и доктор шейх Мухаммад Хабаш из Университета Абу-Даби.

Д-р Шлензог утверждал, что представители различных религий и культур должны сосредоточивать внимание не на том, что их разделяет, а на том, что между ними общего. Не случайно то, что на протяжении тысячелетий провозглашается в авраамических религиях, обнаруживается и в восточных традициях, а также лежит в основе светских гуманистических концепций. Если определить общемировую этику как область единодушного согласия в отношении неких обязательных ценностей, неотменяемых норм и личностных установок, она могла бы стать общей и для верующих, и для неверующих.

В докладе профессора Хабаша излагалась в основном точка зрения ислама. Он отметил, что исламские религиозные деятели несут этическую ответственность за то, чтобы укреплять влияние умеренности и терпимости в исламском мире и обеспечивать эффективную коммуникацию между силами добра на земле, а также толерантными и умеренными движениями в исламском мире. Он предложил организовать вещание международного спутникового канала «Единый Бог», издать в одной книге все священные писания и призвать религиозных и политических деятелей мира к подписанию Декларации об общемировой этике.

В ходе последовавшей дискуссии было подтверждено понимание задач общемировой этики. Выступавшие размышляли о том,  как она может воплощаться на практике в различных областях жизни и в условиях культурного многообразия. Была выражена серьезная озабоченность избирательными процессами в демократических странах, где негативные, очернительские кампании приводят к резкому сокращению числа достойных лидеров. На сессии была подчеркнута острая необходимость в более широком распространении нравственно-этических концепций в общественной сфере, политике, бизнесе и образовании.

Подтверждение единства этики, присущего основным религиям и духовным философиям мира

 

Первый докладчик:
Доктор Штефан Шлензог,
Генеральный секретарь Фонда «За общемировую этику» (Global Ethic Foundation), Тюбинген

То, что Совет взаимного действия назвал нашу конференцию «Общемировая этика при выработке решений», абсолютно логично и правильно, поскольку высокая международная репутация Совета взаимного действия зиждется в основном на его нравственных стандартах, а также на том авторитете и мудрости, с которыми Совет снова и снова подчеркивает фундаментальную важность этических ценностей в политике, религии, бизнесе и обществе.

Есть две причины того, почему в нашем всё более глобализованном мире мы теперь естественно говорим не только «мировой политике» или «мировой экономике», но и об «общемировой этике»: с одной стороны, это связано с тем, что современный мир нуждается в глобальных этических нормах, а с другой стороны, это заслуга швейцарского богослова Ганса Кюнга, много лет выступающего в качестве советника при Совете взаимного действия. Я сам работал с Гансом Кюнгом в течение 30 лет, и он просил передать меня сердечный привет участникам заседания.

Позвольте, во-первых, сказать несколько слов о Гансе Кюнге. В 80-е годы ХХ века он изучал переход от парадигмы модернизма к парадигме постмодернизма и последствия этого процесса для религии, политики и общества. В своей книге «Глобальная ответственность: в поисках новой мировой этики» (Нью-Йорк, 1991) он отметил, что растущие масштабы глобализации человечества позволят ему выжить в долгосрочном плане лишь при том условии, что «в мире не останется места для сфер господства различных, противоречащих друг другу и даже противоположных этических систем». Он писал, что миру не нужна единая идеология или единая религия, но с учетом всех существующих различий между расами, нациями и культурами миру нужен набор из нескольких объединяющих и обязательных для людей общемировых этических ценностей, норм и установок. Нашему глобализованному миру нужна и общемировая этика!

Исследование этической общности религий и культур, предпринятое Гансом Кюнгом, многими в то время рассматривалось как новаторская и ответственная задача. Выдвинув впервые в 1984 году лозунг «Нет мира между народами без мира между религиями», он противостоял тем, кто в одностороннем порядке усугублял потенциал для конфликта на религиозной почве. Идея общемировой этики основана на убеждении, что представители различных религий и культур должны думать не только о том, что их разделяет, но в большей степени о том, что между ними общего. Поэтому нам необходим межкультурный и межрелигиозный диалог. Особенно важно понять, что у нас гораздо больше общих ценностей и этических норм, чем мы обычно считаем. Эти общие ценности, как мы все знаем, имеют основополагающее значение не только для жизни отдельных людей и их семей, но и для всех сфер современного общества.

Почему же, на фоне всех различий между идеями и философиями религиозных и гуманистических учений, имеет смысл говорить об общих ценностях так называемой общемировой этики? Дело в том, что люди, будучи таковы, как они есть, – с их склонностью к эгоизму, самоутверждению и насилию – должны научиться вести себя гуманно. Биологи-эволюционисты и психологи показали, что секрет успешности человека как биологического вида заключается не столько в принципе так называемого социального дарвинизма, часто понимаемом превратно, сколько в способности людей действовать в духе эмпатии и сотрудничества. Вот почему люди выработали ценности и этические принципы, составляющие основу успешного сосуществования. Это произошло во всемирном масштабе во всех культурах. И в течение тысячелетий основные религии и гуманистические традиции человечества призывали людей следовать элементарным этическим нормам и принципам, прежде всего принципам гуманизма и взаимности:

• гуманизма в значении «человечность», то есть необходимость обращаться гуманно с каждым человеком;
• взаимности в соответствии со знаменитым «золотым правилом»: не делай другим того, чего не желаешь себе.

И эти два принципа находят особое выражение в некоторых элементарных этических ценностях, таких как ненасилие, справедливость, правдивость, защита от сексуальных злоупотреблений.

Этические нормы всегда реализуются в конкретной ситуации, в конкретном месте, в конкретное время и среди живущих там и тогда людей. Они реализуются самыми разными способами. Будучи продуктом своего времени и конкретного стечения исторических обстоятельств, в отдельные времена эти нормы не только реализуются в соответствии с меняющимися приоритетами, они могут даже исчезать, забываться, а иногда – в силу властных соображений – сознательно игнорироваться. Но некоторые фундаментальные этические нормы применяются (или должны применяться) во всех культурах. Опыт показывает, что даже в очень различных по культуре регионах вновь и вновь возникают схожие жизненные ценности.

Не случайно поэтому, что многое из того, что провозглашается в иудаистском Писании, в Новом Завете и Коране в качестве заповедей Бога, обнаруживается, пусть и с другими обоснованиями, в качестве этических принципов в индуизме, буддизме, джайнизме и китайской культуре, а также в качестве ключевых элементов светских гуманистических философий на протяжении тысячелетий. Таким образом, общемировой этики могут придерживаться и верующие, и неверующие, а светские гуманисты и агностики могут подписаться под ее принципами точно так же, как и сторонники религиозных убеждений.

Этапным событием в истории межрелигиозного диалога явилось принятие Парламентом мировых религий в 1993 году «Декларации по общемировой этике», которая провозглашает принципы и ценности, составляющие основу единой этики человечества. Подписавшие эту Декларацию представители всевозможных религий мира с самого начала недвусмысленно объяснили, что они понимают под «общемировой этикой»:

«Под общемировой этикой мы имеем в виду не общемировую идеологию или единую унифицированную религию, стоящую над всеми существующими религиями, а также, разумеется, не господство одной религии над всеми остальными. Под общемировой этикой мы имеем в виду основополагающее согласие в отношении обязательных ценностей, неотменяемых норм и личностных установок».

Постараюсь дать четкое пояснение. Общемировая этика не стремится заменить собой этику отдельных религий, она стремится ее поддержать. Было бы безумием и иллюзией пытаться заменить или улучшить иудейскую Тору, христианскую Нагорную проповедь, мусульманский Коран, индуистскую Бхагавад-гиту, учения Будды и Конфуция. Они остаются основой и фундаментом верований, жизни, мыслей и действий сотен миллионов людей. Религиям следует – более того, они должны – сохранять свои отличительные особенности и подчеркивать их в своих религиозных доктринах, обрядности, в своей среде. Но в то же время они должны признать и понять свою общность в отношении ряда элементарных этических императивов.

С другой стороны, общемировая этика не дает ответов на некоторые этические вопросы, являющиеся печально известным предметом споров между религиями или внутри них. Эти этические вопросы, в отношении которых невозможно добиться согласия между религиями или даже течениями в рамках одной религии, не могут стать (по крайней мере в настоящее время) частью содержания общемировой этики. Вот почему «Декларация по общемировой этике» не касается таких проблем, согласие по которым на сегодня отсутствует, например, контрацепция, аборты, гомосексуальность, эвтаназия. Но вместо того, чтобы вести к поляризации общества в этих спорных вопросах, как это часто имеет место, религии и духовные философии несут обязанность и ответственность за то, чтобы вносить вклад в достижение согласия, которое поможет отдельным людям и будет способствовать социальному миру, путем размышления над этими вопросами и их обсуждения на основе общеэтических норм.

Кстати говоря, «Декларация по общемировой этике» Парламента мировых религий не выступает от имени Бога. Если вы хотите, например, читать писания буддистов, конфуцианцев, даосистов или светских авторов, не следует выступать с аргументами, опирающимися на авторитет Бога.

Большой заслугой Совета взаимного действия является то, что он уже давно признал значение межкультурных ценностей для наших обществ. Усилия Совета достигли своего пика в 1997 году, когда он предложил принять «Всеобщую декларацию обязанностей человека» по аналогии с Всеобщей декларацией прав человека. Совет выразил уверенность в том, что: «Более совершенный социальный порядок как на национальном, так и на международном уровнях не может быть достигнут одними законами, предписаниями и конвенциями, для его достижения необходима общемировая этика. Надежды человечества на прогресс могут быть осуществлены лишь на основе согласованных ценностей и норм, относящихся ко всем людям и организациям в любые периоды времени». Спустя десять лет, в мае 2007 года, на Совещании группы экспертов высокого уровня в Тюбингене (Германия) Совет повторил эту озабоченность, проведя дискуссию на тему «Мировые религии как фактор мировой политики».

Ценности всегда отражают идеал и стандарт, указывающие направление, в котором деятельность человека может и должна увенчаться успехом. И все мы знаем, как важно и в то же время трудно внедрить ценности в политику и общественную жизнь. Ежедневно мы слышим новости о кризисах и скандалах в политике, бизнесе и обществе, причиной которых, кроме прочего, являются этические провалы. Сами религии, которые должны служить ролевыми образцами и проводниками ценностей и моральных норм, часто выглядят увязшими в болоте собственнических интересов, их сотрясают скандалы, раздирают внутренние споры, они конфликтуют друг с другом. В ходе нашей конференции мы затронем целый ряд обстоятельств как негативного, так и позитивного характера.

Таким образом, мир сегодня острее, чем когда-либо, нуждается в людях и организациях, олицетворяющих его совесть, то есть в таких людях и организациях, которые направляют нас и напоминают нам, выходя за рамки политики, общества, религии и культуры, о качествах, которые делают человека человеком: о гуманизме, воплощенном во всемирно признанных ценностях, служащих основой для сосуществования в духе уважения, свободы и мира.

Совет взаимного действия, как я убежден, – это как раз такой форум. И я хотел бы предложить Совету принять в заключении нашей встречи некоторые рекомендации, вытекающие из его прежних мероприятий и из того, что мы будем обсуждать на этой конференции:

• рекомендации с четким акцентом на то, что каждая из критических проблем нашего времени имеет и нравственное измерение;
• рекомендации, способствующие осознанию того факта, что справедливость, мир и устойчивое развитие на планете возможны, лишь если мы будем думать о заветах великих религий и гуманистических традиций в вопросах этического характера.

В 2003 году тогдашний Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан выступил с третьей «Лекцией по общемировой этике» в Тюбингенском университете. В тот год началась и вызвала много споров война в Ираке, и на фоне этих событий Кофи Аннан задал вопрос: «Есть ли у нас по-прежнему всеобщие ценности?». В заключение своей лекции он предложил следующий ответ:

«Да, они есть, но нам не следует принимать их за что-то само собой разумеющееся.

Их нужно тщательно продумать.
Их нужно защищать.
Их нужно укреплять».

И главное, надо найти в себе волю к тому, чтобы жить в соответствии с ценностями, которые мы провозглашаем, – в личной жизни, в рамках локальных сообществ, всего общества и всего мира.


Общемировая этика при выработке решений

Второй докладчик:
Доктор шейх Мухаммад Хабаш,
профессор исламских исследований, Университет Абу-Даби

Ассаламу алейкум ва рахмат Аллах!
 
Мир всем вам!
 
Я очень рад выступать перед вами на этом историческом совещании высоких духовных и политических деятелей мира. Совместно мы пытаемся создать лучший мир, где царили бы миролюбие, безопасность и диалог, а те, кто принимает решения, руководствовались бы нравственностью и этикой. Для меня также большая честь изложить исламскую точку зрения, подтвержденную пророками, призывавшими к любви и терпимости. Это проповедовали пророки, это провозглашено в посланиях пророка Мухаммеда (да пребудет над ним мир), подтвержденных в Торе и Библии. Его послания покоятся на пяти столпах, два из которых  проповедуют терпимость к религиям других, к их святыням и верованиям. По словам пророка Мухаммеда, вера покоится на пяти столпах: вере в Бога, его ангелов, его писания, его посланников и Судный день.
 
Поэтому ислам считает мусульманином только такого человека, который глубоко верит в пророков-предтечей: Божьего пророка Ибрагима (Авраама), отца пророков – Божьего пророка Моисея, Иисуса – сына Марии и всех остальных пророков. Всевышний повелел Пророку (Мухаммеду) верить в то, что ниспослано ему Аллахом, и так же поступают верующие. Он повелел нам верить во всех других пророков Божьих на земле, даже тех, кто не упомянут в Коране, Торе и Библии, в пророков Востока – стран духа и медитации: «Мы посылали посланников (о некоторых из них Мы рассказали тебе, а о некоторых из них Мы тебе не рассказывали)».

Сегодня ислам страдает от великой диффамации, вызванной таким явлением, как исламофобия, ужасающими темпами распространившимся по всей планете из-за подъема терроризма в исламском мире. Я убежден, что отсутствие свободы и демократии, неспособность достичь международного единства и солидарности между богатыми и бедными странами, господство диктатур в исламском мире – всё это и привело к подъему терроризма как способа освобождения от угнетения и подавления. Таким образом, угнетение и сопротивление ему привели к возникновению исламофобии. Ярким примером этого служат события, происходящие в неспокойном исламском миресегодня.

Наша этическая ответственность как духовных деятелей заключается в том, что мы должны укреплять в исламском мире значение умеренности и терпимости, обеспечивать эффективную коммуникацию между силами добра на земле, с одной стороны, и толерантными и умеренными движениями в исламском мире, с другой стороны, – теми движениями, которые не верят террор и не оправдывают преступления ни под какими лозунгами. Тогда мы добьемся того, о чем Всевышний говорил в Коране: «Отклоняй зло, если оно пришло к тебе, добром» и о чем Иисус говорил в Новом Завете: «Не воздавайте злом за зло». Зло побеждается добром, а тьма побеждается светом. Таков закон Божий.

Более того, отсутствие этики в решениях мировых держав и преследование политических интересов в качестве единственной цели при создании альянсов и в попытках остановки конфликтов привело к сокрушительному провалу. Вдобавок исчезло доверие между людьми и международными институтами, а многие страны отказали в доверии Организации Объединенных Наций и международным альянсам, чья деятельность, по их мнению, противоречит нормам этики и справедливости. Оказались затронуты политические интересы как больших, так и малых держав. Повсюду на земле мир и безопасность оказались под угрозой, и люди прибегли к оружию и террору!

В свете всего сказанного я призываю нашу конференцию к разработке пакта об общечеловеческой этике, чем мог бы заняться специальный комитет, составленный из числа участников нашей конференции. Этот пакт могли бы подписать политические и религиозные лидеры. Нам следовало бы отвести один год на его распространение среди всех политических и религиозных лидеров мира, с тем чтобы его подписало максимально возможное число влиятельных международных деятелей. Затем мы пригласили бы их на конференцию, созываемую под эгидой ООН, чтобы утвердить данный текст в качестве международного пакта, подобного пакту правах человека[1], в значительной мере способствовавшему улучшению ситуации в бедных странах.

Я выступаю перед вами, представляя израненную Сирию – страну, переживающую многочисленные страдания и ужасы в ходе кровавой войны, где столкнулись воля народа к свободе и авторитарный режим, для которого свобода, человеческое достоинство и права человека – не ценности. Позвольте выразить мою искреннюю благодарность всем, кто встал на сторону сирийского народа в его тяготах и борьбе. Как сказал Господь, лучшее проявление веры – помощь угнетенным.

Цивилизация в Сирии зародилась шесть тысячелетий тому назад. На этой благодатной земле рождались религии и пророки, распространявшие по всему миру мудрость и свет. Со времен Авраама Сирия стала святой землей для всех верующих в мире. Это место паломничества верующих, ищущих духовного спасения, стремящихся служить добру, любви и быть ближе к Аллаху.

Мудрецы нашего мира мыслят одинаково. Я поддерживаю роль священнослужителей, собравшихся сегодня здесь, на этой высокой конференции, под сенью Всевышнего Аллаха, сказавшего: «О вы, верующие, будьте миролюбивыми и дружными!.. Не следуйте по стопам шайтана» (Священный Коран 2: 208).

Необходимо глубоко пересмотреть наши подходы к религиозным проповедям. В них повсюду в мире преобладает язык высокомерия и исключительности. Я убежден, что такого рода речи чрезвычайно далеки от истинного духа религий, призванных  воспитывать в народе терпимость и милосердие. Среди истинно верующих везде есть праведники, чья речь не замарана политикой и навешиванием ярлыков. Эти люди поклоняются только Богу и посвящают себя творениям Божьим. Они рассматривает религию как общий исток, как послание любви, милосердия и мира. Эти люди живут в духовном просветлении, получив благодать от Бога, и стремятся к братству людей на основе древней мудрости и всего, что дали им пророки, верившие, что все люди – братья, хотят они того или нет.

Культура просветления одних верующих через других – это благородный исток исламского наследия. В Священном Коране 14 раз отмечается, что пророки дополняют друг друга своей верой, объединяя ранние пророчества, мудрость последователей и современные наставления.

Пророк (да пребудет над ним мир) сказал: «Мудрость – цель верующего; где бы он ни нашел ее, он должен следовать ее велению». Двадцать лет тому назад шейх Ахмад Кафтаро, муфтий Биляд аш-Шама, выступил с инициативой объединить священные тексты различных религий на основе единой этической классификации, которая служила бы вдохновляющим началом для сторонников всех религий и наставляла бы их на путь истинный. Это поистине святое дело, объединившее всех нас, представителей далеких друг от друга стран, которые глубоко верят, что человек человеку – брат, нравится ему это или нет. Наши религии и учения имеют очень много общего, и наследие пророков и мудрецов может стать твердым фундаментом для построения достойной человеческой жизни.

Мы должны бороться против любой монополии на пропуск в рай, монополии на религию и монополии на истину. Мы должны понять, что каждая из наших конфессий – одна из многих, но не выше других. Каждая религиянаходится среди других религий, а не над ними; каждая страна существует среди других стран, а не над ними. В Священном Коране есть многочисленные доказательства этому.

Я убежден, что отсутствие свободы и демократии, неспособность достичь международного единства и солидарности между богатыми и бедными странами, господство диктатур в исламском мире – всё это и привело к подъему терроризма как способа освобождения от угнетения и подавления.

Образ ислама не таков. Образ ислама нужно искать в Священном Коране и в традиции пророка Мухаммеда (да пребудет над ним мир). Бог сказал ему:  «Мы послали тебя ко всем без исключения людям». Священный Коран начинается именем Аллаха Единого, там не говорится, что Аллах – господь мусульман, господь верующих или господь арабов. А в завершающей суре Корана говорится, что Аллах – «властелин всех людей», всего человечества. И мы должны найти как можно больше общего, что у нас есть, потому что мы верим в то же, к чему призывали пророки в священных писаниях.

Я хочу выдвинуть на нашей встрече три предложения. Первое. Я призываю наше высокое собрание к сотрудничеству в организации вещания первого международного спутникового канала под названием «Единый Бог». Проводники небесной мудрости, верящие в святую цель человеческого братства, терпимости и любви, получат общую трибуну для того, чтобы заявить миру о единстве посланий и наставлений всех пророков, о том, что пророчества и мудрость преследуют одну благородную цель – достижение человеческого счастья и противодействие злу на этой земле. Это очевидным образом вытекает из Священного Корана, где говорится:«Люди! Мы сотворили вас от мужа и жены, составили из вас племена и поколения, чтобы вы знали одни других. Пред Богом тот из вас более имеет достоинства, кто из вас богобоязливее».

Второе предложение состоит в объединении всех писаний в одном издании. Все религии призывают к единым ценностям и этическим правилам. Более того, в молитве они направляют людей к единому Богу, властвующему над сердцами верующих, как сказано в Коране: «Пред Богом и Восток и Запад: куда бы ни обратились вы, везде лице Божие» (Священный Коран 2: 117).

Третье предложение заключается в призыве к тому, чтобы «Декларацию по общемировой этике» подписали религиозные и политические деятели всех стран мира под эгидой ООН. Ее проект уже готов.

В заключение хочу сказать, что мы призваны делать то, что велят нам делать наши религии и наши пророки: призывать к терпимости, отказу от войны, просить Господа о милосердии и спасении для нас всех. Наша общая ответственность состоит в том, чтобы бороться против монополии на спасение, против монополии на рай, против монополии на истину, против монополии на Бога. Между нами больше общего, чем мы думаем, – общего в наших религиозных воззрениях, в нашем понимании явлений. Ислам – это послание любви, милосердия, мира, он призывает всё человечество  к единству.

Мы верим, что:

Бог един, хотя имен у него много;
Истина едина, хотя у нее множество проявлений;
Духовность едина, хотя есть множество религий.

Обсуждение

Президент Обасанджо:  Я представляю страну, в которой примерно поровну христиан и мусульман. Одна из серьезнейших проблем, с которыми мы сталкиваемся, – это утверждение мусульман, что только среди них может существовать братство, что в противном случае его нет даже между кровными братьями, родившимися у одних и тех же родителей. Если ты не мусульманин, то я тебе не брат. Как объяснить людям такой подход?

Доктор Хабаш: Мы знаем о трагическом противостоянии в Нигерии христиан и мусульман, особенно сторонников «Боко харам». Есть два способа понимания ислама. Первый – это смотреть на то, что сделала аль-Каеда и прочие экстремистские движения, а второй – читать Священный Коран. Я думаю, что для правильного понимания ислама нужно читать Священный Коран, а не смотреть на действия радикальных движений в различных странах мира. Человека нельзя считать мусульманином, если он не питает веры и любви к Иисусу Христу и к его последователям, к Моисею и его последователям. Этого требует наша вера, ислам. Но, к сожалению, образы радикальных движений исказили лицо ислама.

Д-р Аль-Салем: В прошлом христианство и ислам конфликтовали, они вели священную войну друг с другом. Обе религии говорят о нравственности, но на самом деле на их деятельность часто влияют политические факторы. Это касается и отсылок к Библии, и отсылок к Священному Корану. Нельзя, например, цитировать из Корана места о джихаде, не обладая основательными знаниями о том, как понимать эти стихи, как объяснять их людям. Исламские экстремисты – это фундаменталисты, которые пытаются следовать Корану буквально. У нас на самом деле есть очень сильные, основательные аргументы, которые способны убедить любого экстремиста, потому что большиство экстремистов – верующие. Чтобы дать им отпор, мы должны бороться с ними их же оружием, а не теми аргументами, к которым мы привыкли сами, потому что нашим проповедям о нравственности они не верят.

Профессор Эксуорти (Axworthy):  В докладе доктора Маджали говорится о сути терпимости – уважении, формирующем общую этику. Далее, в докладе доктора Бадави рассматриваются политические условия для того, чтобы этика применялась на практике. Сегодня в политических кампаниях мы отказываемся проявлять уважение к оппонентам, а ведь оно составляет часть той этики, о которой мы говорим. Вместо этого мы критикуем черты их характера, пытаемся запятнать противников, чтобы лишить их уважения электората. С помощью антирекламы и очернительства мы превращаем оппонентов во врагов. Ведь и к их словам мы могли бы относиться толерантно, однако не стремимся к этому.
У политики сложился негативный имидж, из-за чего в нее не идут порядочные люди, а вместо них в лидеры выбиваются политиканы, о чем мы с прискорбием неоднократно говорили на заседаниях Совета. Нам необходимо повысить качество политического руководства, однако то, как сегодня ведутся избирательные кампании, практически гарантирует нам, что такого руководства мы не получим. Нам следует выступить против практики антирекламы и очернительства, к которой прибегают современные политические партии.

Шри Шри Рави Шанкар (SriSriRaviShankar): Отмечу по поводу сказанного профессором Хабашем, что на южноазиатском субконтиненте не знакомы с этой философией, и людям там надо про нее рассказывать. Как привить такое мышление различным духовным течениям в Мадрасе, где ваххабиты вытесняют суфиев? В Индии существует мощная суфийская школа мысли, характеризующаяся большей толерантностью. В индуистской традиции нет стремления к войне и межрелигиозным конфликтам. Люди в Индии более открыты, часто совместно отмечают праздники и участвуют в культурных фестивалях друг друга. Но с наступлением экстремизма раскол обозначается и в стране, где его раньше не было. Что может сделать Совет и все мы, чтобы донести по назначению тот факел, который вы сюда принесли? Как нам достучаться до этих духовных школ? Какие можно предпринять усилия?

Профессор Сайкал (Saikal): Работая многие годы в этом Совете, мы не смогли продвинуться вперед в том, чтобы сузить пропасть между различными сектами и сторонниками разных религий хотя бы до такой степени, чтобы можно было переходить к какому-то набору международных этических кодексов, не говоря уже об общемировой этике. Однако мы можем содействовать распространению принципа инклюзивности, включенности – вот что на самом деле важно. До сих пор мы пытались свести вместе людей различных конфессий и идеологических убеждений, с тем чтобы установить между ними взаимопонимание. Но нам не удалось навести даже мостик доверия между этими различными группировками, и это главное, что меня беспокоит. Я надеюсь, наше совещание разработает более практичные рекомендации для того, чтобы наши усилия по выработке общемировой этики приводили к действенным результатам.

Премьер-министр Бадави (Badawi): Я должен рассказать о своей стране, Малайзии, где существуют и разнообразные этнические группы, и различные религии. Несмотря на это разнообразие, мы знаем, что должны жить в мирной стране, а наша экономика должна обеспечивать нужды людей. Я хочу высказаться в практическом ключе. Мы пытаемся найти идеи и цели, которые были бы приемлемы для всех нас. Мы говорим о принципах веры и благочестия, о справедливой и заслуживающей доверия системе управления, о свободе и независимости людей, об энергичном распространении и приобретении знаний, о сбалансированном и всеобъемлющем экономическом развитии, о высоком качестве жизни народа, о защите прав женщин и меньшинств, о сохранении культуры и нравственности, о защите природных ресурсов и окружающей среды, а также о мощном оборонном потенциале. Важно создать нечто, приемлемое для всех религий. «Возлюби целое, а не его часть». Речь идет не о любви к власти, а о власти любви.

Г-н Муаммар: Мы собрались, чтобы навести мосты взаимопонимания, для чего  нужен диалог. Мы согласны в том, что все религии поддерживают принцип мирного сосуществования. На Ближнем Востоке, да и в других регионах, религия так тесно переплелась с политикой, что многие используют религию в своих интересах, тогда как мы явно терпим поражение. У западной культуры есть много достижений: отделение церкви от государства, распространение демократии в масштабах всего мира. Однако на Ближнем Востоке, где большинство составляют мусульманские страны, господствуют религиозные учения и религии управляют государством. Нам необходимо передавать им знания, помогать им. Единственный способ это делать – вести диалог.

Профессор Сайкал: Решится ли Саудовская Аравия  взять на себя роль лидера в отделении религии от государства?

Г-н Муаммар: Я не говорил, что поддерживаю идею разделения государства и религии. Мы должны поддерживать то, что выбирает сам народ. Мы были свидетелями того, как, например, в Египте выбрали псевдодемократию и попытались соединить ее с религией, но эти попытки не увенчались успехом. Поэтому нам нужно помочь другим в том, как укрепить сделанный выбор.

Председатель Фрейзер: Тут говорилось, что идея общемировой этики нашла понимание. Что ж, может быть, и так. Но очень многие считают, что между этическими нормами различных религий существует значительный разрыв. Поэтому, с моей точки зрения, предстоит еще очень большая работа для того, чтобы в наших странах пришли к широкому осознанию существования общемировой этики, разделяемой основными мировыми религиями. Однако как добиться того, чтобы люди следовали этой общемировой этике? Людям известны этические нормы, однако они относятся к своим политическим оппонентам крайне неуважительно. Как переломить эту тенденцию и научить людей искусству политики? У нас в Австралии в последние двадцать лет некоторые деятели стали эксплуатировать вопросы расы и религии к своей политической выгоде. Я думаю, это худшее, на что способен политик. Когда поступают так, то задевают какие-то струнки в сознании малообразованных слоев общества и наносят огромный вред. Необходимо новое определение общемировой этики, новое подтверждение того, что существуют общие нормы, поддерживаемые различными религиями, и понимание того, как эти нормы применимы к различным странам и общественным процессам.

Профессор Хансон: Полагаю, что в выступлениях на утреннем заседании были выдвинуты как минимум три задачи. Первая – это необходимость снова подтвердить наше понимание общемировой этики, проведести дополнительный диалог по этому вопросу, чтобы ярче высветить и разъяснить его, глубже его исследовать. Во-вторых, необходимо разобраться, что означает общемировая этика в различных практических аспектах жизни. Есть и третья задача, поставленная премьер-министром Малайзии, который рассказал, как живет его страна в условиях культурного многообразия: нужно понять, что требуется для благополучного сосуществования и чему может научиться мир из этого опыта. Необходимо выделить те факторы, которые дают нам возможность жить вместе и стремиться к благу каждого человека, определить гражданские качества, позволяющие противостоять экстремизму в любых проявлениях. Следуя этим путем, можно надеяться и на отпор экстремизму также внутри религий и в рамках наших политических структур.

Рабби доктор Розен:  Когда пятьдесят лет тому назад я принял сан раввина, я был полон идеалистических настроений. Я получил строгое религиозное воспитание, обучаясь в ортодоксальной семинарии Иерусалима. Задачей своего служения я считал формирование определенной степени терпимости и понимания в крайних течениях нашей религии. Эти пятидесятилетние усилия потерпели полный провал, и я с огорчением констатирую подъем фундаментализма и экстремизма не только в моей собственной религии, но и во всех других религиях, с которыми я сталкивался.
Издавна ведется спор на тему о том, время формирует человека или человек формирует время. Я считаю, что в деятельности людей существуют циклы, в течение которых определяющую роль играют политические движения, а также социально-историческая обстановка, которая развивается своим чередом. Лицемерность, характерная для викторианской Англии, была реакцией на избыточную свободу предшествующей георгианской эпохи. Расцвет науки и новых технологий того же викторианского периода породил и суеверных розенкрейцеров, которые верили в фей.
Человеческое общество развивается циклически, и каждый цикл генерирует собственную энергию и путь дальнейшего движения. Тысячу лет тому назад в Египте жил великий иудейский учитель Маймонид. В своем «Путеводителе растерянных» он говорил о терпимости и понимании. Одни хвалили его книги, другие отвергали, но со временем его стали почитать как одного из величайших иудаистов и главных вдохновителей нашего народа. Через его объемные труды по праву, богословию и этике красной нитью проходит идея равновесия, «золотой середины». Именно она всегда меня вдохновляла.
На этом форуме нам не решить мировых проблем. Мы не урегулируем конфликты на Ближнем Востоке, в Африке или на Дальнем Востоке. Но мы определенно ничего не достигнем, если будем обвинять ту или иную сторону, искать козлов отпущения. Человечество способно разрешить свои проблемы, но только если оно будет действовать искренне и в духе доброй воли. Действительность такова, что конфликты разрешатся сами собой на своих условиях и собственным путем.
Однако я убежденный сторонник мнения, что на нас, на нашем форуме и подобных организациях лежит основополагающая ответственность за то, чтобы утвердить общемировую ценность всеобщего братства и любви, добиться, чтобы эти понятия были в центре общественного внимания. Мне было очень радостно слышать, что профессор Эксуорти поднял вопрос о диалоге, ведь политика в наши дни стала жестокой и грубой, как никогда. Были времена в английском парламенте, когда все звали друг друга «достопочтенный джентльмен». В сегодняшних парламентах и законодательных собраниях таких вежливых обращений уже не услышишь.
Поэтому чрезвычайно важной задачей я считаю создание некоей основы – можно назвать ее этикой, можно программой – для того, чтобы сблизить людей, уничтожить ненависть и антагонизм между ними, пусть даже мы не сразу увидим результаты наших действий. Несмотря на весь свой скептицизм и осознание своих неудач, я считаю, что все мы здесь сидящие обязаны утверждать позитивные, конструктивные идеи и делать всё возможное для того, чтобы эти идеи овладели общественностью. Те, кто готов подхватить эти идеи сейчас, подхватят их. Остальная часть общества, будем надеяться, подхватит их в следующем поколении. Я знаю одно: на нашем поколении лежит обязанность сделать так, чтобы наши голоса были услышаны.

Профессор Чжан (Chang): Я полностью согласен с Рабби Розеном.  Он сказал именно то, что хотел сказать я сам.

Профессор Сайкал: У меня серьезное предубеждение против использования термина «исламский мир». Вместо него следует использовать выражение «мусульманский регион».

Профессор Хансон: В межконфессиональном диалоге важно отметить позицию Бенедикта XVI по концепции спасения. В прошлом церковь занимала ту позицию, что вне церкви нет спасения, но, к счастью, в течение примерно последнего века ее позиция изменилась. Нет сомнения, что при нынешнем папе Франциске стилистика высказываний стала менее прозелитической. Однако между двумя папами нет различия в трактовке спасения. Оба они считают, что спасение возможно в рамках любой религии при наличии доброй воли.

Доктор Шлензог: Не нужно совершать тех же ошибок, какие делаются на других межконфессиональных форумах. Не стоит изобретать велосипед. Нам надо вновь подтвердить, что есть такие идеи, как общемировая этика; мы уже указали на то, что она означает и чего не означает. Имеется уже достаточно много документов, принятых религиозными и светскими организациями. Не надо вырабатывать такие документы вновь, надо донести уже имеющиеся до сознания людей.
Гораздо важнее выработать стратегию воплощения этих идей на практике, в конкретных общественных условиях. Я убежден, что нам надо обратить внимание на три области. Одна из них – политика, вторая – деловые сообщества, третья – образование. Если не начать этическое воспитание (этические навыки, уважение плюрализма и так далее) с уровня начальной школы, мы ничего не изменим. Наконец, не следует пользоваться религиозным стилем речи: нам надо обращаться к светскому миру и находить понятные ему слова для описания этих принципов.

[1]Автор, вероятно, имеет в виду Международный пакт о гражданских и политических правах — пакт Организации Объединенных Наций, основанный на Всеобщей декларации прав человека (принят 16 декабря 1966 г.) – Примечание переводчика.

2. Уроки XX века

Председатель сессии – Его Превосходительство доктор Франц Враницкий, 


бывший канцлер Австрии

В ХХ веке человечество пережило две ужасные мировые войны. В одной только Второй мировой войне было утрачено 60 миллионов человеческих жизней. Несмотря на это, в мире имел место и поразительный технический прогресс, а в развитых и развивающихся странах мира наблюдался непредставимый прежде подъем жизненного уровня населения.

На второй сессии рассматривались последствия такого развития. Выступивший с первым вводным докладом доктор Фридрих Вильгельм Граф, профессор Университета Людвига-Максимилиана, отметил, что послевоенному поколению Германии, к которому он принадлежит, пришлось критически изучить опыт нацизма, его бесчеловечные преступления и задаться вопросом, почему так много немцев и обе церкви согласились с политикой антисемитизма или даже активно поддержали ее. Можно даже сказать, что людям отказала человечность и что это был очевидный крах религии. Хотя религия была способна создавать и часто создавала солидарность между людьми, этот конкретный провал показал, что она может быть и деструктивной силой общества. В рамках человечества никогда не будет достигнуто полного примирения всех разнообразных течений мысли и идеологий. Всегда будут иметь место нравственные конфликты, противоречия и разделительные линии. Однако, по словам профессора Графа, скорее разум, чем религиозная вера, может подвести нас к общемировой этике.

Второй выступающий с вводным докладом, Шри Шри Рави Шанкар из «Искусства жизни», выдвинул тот аргумент, что проводимая Махатмой Ганди политика инклюзивности, объединения всех религиозных конфессий при подчеркивании их различий помогла народу покончить с колониализмом в Азии, что было одним из труднейших вызовов ХХ века. Несмотря на это, конфликт между религиями индийского субконтинента остался серьезной проблемой. Оратор подчеркнул, что установлению мира необходимо содействовать через энергичные образовательные программы, в которых следует уделять больше внимания цели освобождения от стрессов, достижения внутреннего мира и счастья, воспитывать ненасильственное общение среди людей, с тем чтобы избежать ошибок прошлого века.

Его превосходительство доктор Абдель Салам Аль-Маджали представил доклад, в котором, ссылаясь на древнего арабского ученого, говорил о роли лидеров в разрешении конфликтов, примирении и установлении мира. Цивилизации переживают упадок тогда, когда лидеры становятся диктаторами. Важнейшее значение имеет уважение к тем, кто отличается от тебя. Он также подчеркнул важность ознакомления молодежи с иными ценностями.

В состоявшемся затем обсуждении были подчеркнуты следующие темы. Представители немонотеистических религий Восточной Азии согласились в том, что религиозная инклюзивность и толерантность в их регионе может способствовать избежанию конфликтов. Несмотря на это, войны между различными религиозными и этническими группировками, к сожалению, ведутся на Востоке не менее активно, чем это было на Западе. Подхватив тему, затронутую профессором Графом, японский буддийский священнослужитель с сожалением признал, что религиозные институты его страны поддержали ее участие во Второй мировой войне – трагедии, которая, как он надеется, больше не повторится.

Задавались вопросы о том, насколько неизбежно прагматическая реальность Гоббса победила идеалистические взгляды Канта. На Западе эта проблема продолжает активно исследоваться; определенные успехи достигнуты благодаря демократическому процессу. Однако есть и другие регионы в мире, в особенности те, где господствует ислам, в которых задача объединения демократии с властью Бога и послушанием религиозной традиции до сих пор не нашла удовлетворительного разрешения. Не меньшее значение имеют и проблемы, связанные с соотношением между экономическим развитием и качеством жизни людей. Сравнимой по серьезности проблемой является рост массовой иммиграции, вызванной экономическими и политическими провалами, который приводит к антииммигрантским настроениям на Западе и бросает серьезный вызов принимающим иммигрантов странам. Угрожающей проблемой является перенаселенность. Миру придется столкнуться с реальностью девятимиллиардного населения и последствиями такой его численности для будущего нашей планеты.

При подведении итогов было отмечено, что, хотя в мире нет примеров чисто светских обществ, в нем есть светские государства, в которых верховенствует право. Именно верховенство права обеспечивает непрерывность существования по крайней мере некоторых кантианских элементов в общественном устройстве. Однако, с учетом различий в самовыражении и чаяниях народов и культур, необходимо избегать неких «монолитных» решений; следует говорить о множественности типов современного устройства общества. Важно разобраться в том, почему фундаменталистские религии, способные создавать мощные социальные связи, по-прежнему столь привлекательны. Ясно, что светским государствам может принести пользу некий религиозный параметр, так же как религиозным обществам могут оказаться полезны некоторые светские ценности.


Примирение как приоритет для церкви – заметки из Германии
 
Первый докладчик:
доктор Фридрих Вильгельм Граф, профессор систематической теологии и этики,
Университет Людвига-Максимилиана, Мюнхен

Каждая теологическая доктрина отражает жизненный опыт ее автора. Теология, религиозные исследования и факты жизни неразрывно взаимосвязаны и взаимодействуют друг с другом многообразными способами. Мою собственную религиозную деятельность сформировала определенная историческая ситуация. Я родился в Западной Германии в декабре 1948 года и принадлежу к первому поколению немецких граждан, родившихся в Федеративной Республике. Я рос вместе с этим демократическим государством.

Представители моего поколения, интересовавшиеся политикой и стремившиеся к интеллектуальному развитию, оказались перед трудным вызовом. Им предстояло критически осмыслить национал-социализм и его ужасные преступления. Им надо было найти ответ на вопрос, почему потерпела крушение первая германская демократия – Веймарская республика, основанная в 1919 году, и как стал возможен нацистский эксперимент с созданием антилиберального тоталитарного государства. Чтобы ответить на этот вопрос, я в достаточно раннем возрасте начал изучать классическую англосаксонскую политологию, и в особенности либеральную политологию. Меня особо интересовали условия функционирования парламентской демократии, и я прежде всего старался изучить факторы, способные укрепить в человеке стремление к личной свободе перед лицом государства и общества.

В возрасте 19 лет я принял участие в студенческой программе обмена между Японией и Германией. В течение нескольких недель я путешествовал по Японии, а некоторое время занимался в Токио. Мне стало ясно, насколько частным и относительно редким случаем является моя родная культура. Именно этот опыт побудил меня на довольно ранней стадии заняться изучением отношений между христианством, в частности протестантизмом, и другими религиями. Здесь опять-таки главным объектом моих исследований была проблема свободы личности. Я начал изучать теологические традиции, укрепляющие индивидуальную свободу и облегчающие мирное сосуществование между людьми с различным воспитанием и религиозными убеждениями.

Во время студенческой учебы я перевелся из Тюбингенского университета в университет Мюнхена. В Мюнхене у меня были преподаватели философии и теологии, которые открыли для меня новую увлекательную школу мысли, и прежде всего традицию немецкого либерального «культурного протестантизма». Я начал изучать Гегеля и Шлейермахера, Трёльча и Харнака, не в последнюю очередь – Иммануила Канта. Для меня критическая философия Канта представляла собой самую полную и значительную форму либеральной теории в строгом смысле этого слова, уходящей корнями в немецкое Просвещение. Другими словами, я считаю себя протестантом-кантианцем. У Канта я научился критическому самоограничению, терпимости и практике постоянного критического анализа догматических претензий на истину.

Задача моего поколения состояла в том, чтобы изучить современный нам тоталитарный политический строй и его идеологические программы и объяснить себе, почему так многие в Германии, и прежде всего обе церкви, согласились с политикой антисемитизма и расизма, проводимой национал-социалистами, и даже активно поддержали ее. Эта тема была для меня очень важна. Я не буду зачитывать свой доклад, но хотел бы добавить два замечания к дискуссии, которая у нас состоялась сегодня утром. Первое касается религии. Религия – весьма неоднозначное явление, и это касается всех религиозных традиций человечества. Религия способна создавать солидарность между людьми. Она способна укреплять нас перед лицом трудностей, она удовлетворяет базовые потребности обездоленных и маргинализованных слоев населения. Она может подвести нас к пониманию того, что все мы – братья и сестры, независимо от разделяющих нас признаков гражданства, классовой принадлежности, национальности и так далее. Она способна укрепить дух смирения.

С другой стороны, религии могут быть чрезвычайно деструктивными общественными силами, порождая насилие и ненависть, выталкивая из общества всякого, кто не разделяет «моих благочестивых убеждений» или верит в иного, чужого бога. И опять-таки это касается всех религиозных традиций. Можно найти множество эпизодов насилия, например, в истории христианства или буддизма. Немало склонных к насилию течений обнаруживается и среди новых постмодернистских восточноазиатских религий: взять хотя бы Аум Синрикё в Японии. Это значит, что нужно говорить о религии более критично, более скептично, чем некоторые из нас говорили на сегодняшнем утреннем заседании.

Второе, о чем я хочу сказать, – это термин «общемировая этика». В XVIII веке деятели Просвещения Германии и Англии придумали термин «Welteke», или «cosmopolitisheEke». Говорят также: «космополитический этос» или «этос человеческого достоинства и основополагающих прав человека». Философы Просвещения, такие как Джон Локк и Иммануил Кант, неизменно подчеркивали, что универсальная этика для всех – это внеконфессиональное понятие, базирующееся на одном лишь разуме. Именно разум, а не религиозная вера могут подвести нас к принципу общемировой этики.

Для философов и теологов века Просвещения это означало наличие глубокого расхождения между разумом и общемировой этикой, с одной стороны, и многочисленными, разнообразными, но неизменно партикуляристскими религиозными традициями, с другой стороны; в терминологии Канта – внедренными в религиозное сознание узкогрупповыми формами этики, или гетерономными этиками. Религиозная этика основана на зависимости людей от Бога, всемогущего создателя. Этика разума основана на автономии и самоопределении, что находится в явном контрасте с религиозной гетерономией.

Премьер-министр Фрейзер сегодня утром говорил об «общемировой этике, которая принята во всех основных религиях мира». Должен сказать, что я настроен гораздо более скептически. Многие элементы старых религиозных традиций находятся в активном противоречии с идеями прав человека, лежащими в центре общемировой этики. Возьмем пример Германии. Немецкие церкви очень поздно пришли к приятию прав человека – лишь в 50-е годы ХХ века. Со времен века Просвещения, на протяжении XIX века, в 20-е годы ХХ века и далее они были активными противниками любых разговоров о правах человека. Процесс начался очень, очень поздно. Я полагаю, некоторые из нас слишком идеализируют отношение религий к общемировой этике. Мы должны гораздо серьезнее подходить к многообразию традиций и существующим расхождениям, причем к расхождениям не только между различными конфессиями и сообществами, но и внутри них.

Перехожу к заключению. Для христианских теологов примирение, терпимость, общемировая или универсальная этика всегда были онтологическими концепциями. Восприятие фундаментального различия между «сейчас» и «тогда», этой жизнью и будущей, миром и царством – всё это мешает разговорам о религиозном примирении, терпимости и тому подобном со стороны идеологизированных людей, превращенных в политические инструменты. Здесь, в этом мире никогда не наступит полное примирение и всегда будет происходить множество нравственных конфликтов. Здесь всегда будут различия, противоречия, расколы и конфликты. Тот, кто хочет сформировать общество, в котором общемировая этика была бы реализована в полном смысле этого слова, создает угрозу ущемления отдельных людей в тех элементах жизни и личных свободах, которые позволили бы им жить не так, как остальные. Расширение свободы идет рука об руку с расширением разнообразия, но часто и с усилением конфликтности.


Председатель Враницкий: Я хотел бы кое-что сказать. Раз речь зашла о толерантности и терпимости, величайший немецкий поэт Гёте однажды написал, что терпимость может быть лишь промежуточным этапом: она не имеет большого смысла, если не превращается в приятие. Нам следовало бы иметь это в виду. Во-вторых, я во многом согласен со словами премьер-министра Фрейзера и других о том, что мы не должны закрывать глаза на тот факт, что исторически во многих случаях не религия была главной причиной столкновений, ссор, войн и так далее.
Один из примеров – Ирландия. Ирландские католики сражались с английскими протестантами не потому, что англичане исповедовали протестантизм. Они сражались потому, что его навязывали им из Лондона, развитого региона, тогда как ирландские католики были бедны. Уже одно это мешало им дружить. Кроме того, различные группы населения избирают политических лидеров тогда, когда лидеры провозглашают то, что этим группам хочется услышать или получить. Лишь когда лидеры в Северной Ирландии стали умереннее, появился шанс на достижение мира. Вспомним Иэна Пейсли, который был очень воинственным религиозным деятелем. Только когда он покинул свой пост,  нашлись возможности и способы для контактов.
Третье, чем я хочу сказать, – это скорее вопрос. Может быть, на него ответят те, кто выступит во второй половине дня. Когда мы говорим об общемировой вере, доверии и так далее, мне интересно, что мы можем сказать в отношении гендерного равенства в ряде религий и стран. Я упоминаю об этом не только потому, что у нас во второй половине дня будет выступающий из Индии, но и хочу воспользоваться Вашим присутствием здесь, чтобы задать этот вопрос Вам. Доктор Граф, Вы сказали, что мы поздно извлекаем уроки; означает ли это то, что процесс нашей учебы приведет к атеизму?


Профессор, д-р Граф: Нет, я бы так не сказал. Я могу говорить лишь о европейских обществах и, может быть, сказать кое-что о Соединенных Штатах. Религиозная ситуация в большинстве европейских обществ чрезвычайно сложна. Имеются тенденции светского характера, встречается и воинствующий атеизм, особенно в Великобритании и частично во Франции. Есть некоторые крайне правые, агрессивные, консервативные формы христианства в европейском протестантизме и в европейских католических церквах. Среди представителей среднего класса есть благочестивые граждане, посещающие рождественскую службу и по этой причине считающие себя христианами. Я вообще не считаю, что Европа – атеистический континент. Опять-таки, в Польше всё по-своему. Разнообразие велико. Ситуацию в восточной Германии нельзя сравнить с южной Германией, и так далее.
Не думаю, что можно разделить религию и политику. В Европе религия и политика никогда не отделялись друг от друга. Все европейские национальные государства XIX века коренились в теологическом мышлении и религиозных традициях: «богоизбранная нация», «святая Польша» т. п. Лозунги всегда носили религиозный характер. Однако возможно отделить религиозные институты и организации, церковь от государства. Но это нечто другое.

Признание различий

 
Второй докладчик:
Его честь Шри Шри Рави Шанкар,
«Искусство жизни» (Индия)

Мои дорогие, хочу начать с рассказа о событии, имевшем место в Японии. Когда-то президент США Никсон встречался там с религиозными лидерами. Справа от него сидел буддийский монах, слева – синтоистский священнослужитель. Никсон обернулся к синтоисту и спросил его: «Какова доля последователей синтоизма в населении Японии?» Тот ответил: «80%». Тогда Никсон спросил буддийского монаха: «А какова процентная доля буддистов в Японии?» Монах ответил: «80%». Никсон был обескуражен; он спросил: «Как же это возможно?» Священнослужитель и монах переглянулись и улыбнулись. «Между нашими религиями нет жесткой разделительной линии. Каждый буддист почитает синтоизм и наоборот».

Хотя эта история про Никсона многим из вас может показаться чем-то далеким от сегодняшнего дня, именно к такому положению дел следует стремиться. Хотя детям в моей семье было дано строгое индуистское воспитание, никто им не препятствовал в посещении церквей или мечетей. Более того, наши родители сами водили нас в храмы других религий. Благодаря Махатме Ганди и глубоко укоренившейся традиции мирного сосуществования религий в Индии на протяжении веков процветал даже иудаизм. На самом деле Индия – единственная страна в мире, где евреев никогда не преследовали.

Мой 117-летний учитель  был очень близким соратником Махатмы Ганди. Махатма Ганди часто говорил: «Надо мечтать и немедленно приступать к работе над осуществлением мечты». Каждый день он зачитывал несколько аятов из Корана, несколько стихов из Библии, несколько стихов из Бхагавад-гиты и несколько сутр из буддийской книги «Трипитака». Философия Ганди вдохновила перемены, произошедшие в ХХ веке, особенно в Южной Азии. Она объединила представителей всех религий в одном движении за ликвидацию колониализма, что было одной из труднейших задач ХХ века.

Сегодня даже традиционно мирные религии, такие как индуизм и буддизм, испытывают ползучее наступление экстремизма. Мы каким-то образом теряем способность признавать свои различия. Следуя практике Ганди, мы должны вдохновлять наши народы на то, чтобы видеть в разнообразии гармонию, вместе отмечать праздники друг друга, учиться из религий друг друга. Если ребенка воспитывают, давая ему какие-то знания обо всех религиях, он не вырастет в убеждении: «Только моя религия откроет мне путь на небо, а все остальные попадут в ад». Широта взгляда может сыграть решающую роль.

В ХХ веке усилилась гонка вооружений, и, к сожалению, мы продолжаем тратить огромные средства на оружие и боеприпасы. Каждая страна тратит значительную часть своего бюджета на оборону. Если бы правительства отдали хотя бы 0,1% от своего оборонного бюджета на воспитание молодых людей в духе мира и на межкультурное образование, жизнь людей во всем мире стала бы гораздо счастливее. Религиозные сообщества могут сыграть важную роль в том, чтобы люди с надеждой и уверенностью смотрели в будущее, поощряя межрелигиозные празднования. Необходимо энергично заниматься просвещением в духе мира.

В прошлом веке часто возникали волнения и религиозные междоусобицы, люди лишались своих домов из-за конфликтов и природных бедствий. Предпринимались усилия по восстановлению внешнего мира, но этого было явно недостаточно. Стрессы, которым подвергается человек, во многом объясняют то зло, что творится в сегодняшнем мире. Делаем ли мы счастливее наше общество? Или наши народы впадают в депрессию? Всемирная организация здравоохранения сообщила, что главной причиной смертности в нашем веке станут депрессия и психические заболевания. По статистике, в депрессивном состоянии живут 40% школьных учителей. Если учителя пребывают в депрессии, что они передадут своим ученикам? Поэтому нам надо говорить об установлении мира и счастья в душе человека.

Становится всё очевиднее, что уровень счастья не зависит напрямую от уровня благосостояния. По оценкам, в депрессии находится 38% населения Европы. Эта процентная доля не сильно отличается от уровня других развитых стран.  По контрасту с этой цифрой «коэффициент счастья» среди населения индийских трущоб значительно выше, чем во многих развитых странах. ХХI век должен изучить этот странный факт и извлечь правильные уроки из опыта прошлого века.

Помимо стрессов, к насилию в обществе ведет узость мировоззрения, непонимание, отсутствие общения. ХХ век научил нас, что, когда прекращается коммуникация, возникают конфликты. Поэтому современное общество должно заняться налаживанием свободного от насилия общения между людьми, начиная с их раннего детского возраста.

Здесь я хотел бы остановиться на важном вопросе, поднятом нашим председателем: вопросе гендерного неравенства. Гендерное равенство – существенное условие для реальной инклюзивности. В ряде стран, включая Индию, умерщвление плода во чреве матери – серьезная проблема, потому что родители невесты должны нести всё больше расходов на бракосочетание, ибо мужчины ждут от невест, что те принесут им богатство. Однако гендерное неравенство не всегда было нормой. Женщинам часто отдавали приоритет над мужчинами. Например, приглашение направлялись «госпоже и господину», а никак не в ином порядке. В двух индийских штатах, Керала и Трипура, сохраняются матриархальные общества. Там молодого мужа отправляют жить в дом к жене, а собственность передается от матери к дочери. В древней Индии мужчины и женщины вообще были равны. Однако в средние века у женщины стали отбирать ее права. Ту древнюю традицию равенства необходимо вернуть.

В ходе последнего политического цикла в Индии президент, спикер парламента и глава правящей политической партии – все они были женщинами. Губернаторами многих индийских штатов являются женщины. Несмотря на это, я согласен, что в этой области еще многое нужно сделать. Религиозные и общественные организации должны подумать о том новом месте, которое должны занять женщины. Это непростая работа. Кто-то будет согласен, кто-то нет, но гендерное равенство необходимо каким-то образом поставить в центр повестки дня XXI века. Ответственность за это лежит на сегодняшних мыслителях и философах.

В заключение скажу, что нам необходимо принять меры для просвещения молодежи. Повторю то, что уже сказал: если каждому ребенку давать знания о различных традициях и обычаях мира, у него сформируется более широкое мировоззрение. С этим мировоззрением придет и способность не только к терпимости, но и к позитивному, радостному восприятию наших различий. Мы переходим от изоляционизма ХХ века к глобальному обществу XXI века. И пора начать приветствовать наши различия.

Обсуждение

Доктор Шлензог: Вопрос гендерного равенства – это не только вопрос различия религий и обществ. Это и вопрос, относящийся к теме нашей конференции. В этом направлении еще очень многое предстоит сделать. Хочу сделать одно замечание по поводу выступления профессора Графа. Прошу понять меня правильно. Когда такие люди, как я, и другие ученые мира говорят об общемировой этике, мы говорим не о рае небесном на земле. Мы говорим о политическом потенциале духовных и философских традиций мира. Такие документы, как «Декларация по общемировой этике», принятая Парламентом религий, – это документ, который нацелен на решение конкретных проблем нашего времени. В нем говорится, что у нас есть потенциал для решения проблем, если мы будем напоминать себе о наших этических традициях и заветах. Это не какой-то наивный документ, утверждающий, что можно создать рай на земле. В нем говорится, что у нас есть обязательства. Мы несем обязательство напоминать себе об этом потенциале наших традиций, и мы приглашаем всех – верующих и неверующих – поступать так же.

Профессор Чжан: Что касается религиозности, я бы сказал, что в Китае положение дел в этой сфере аналогично положению в Японии: 80% – буддисты, 80% – конфуцианцы и 80% – даосисты, потому что в сердце каждого китайца, образованного и необразованного, мужчины и женщины, всем трем религиям есть место. Кроме того, очень часто дети принимают христианство, тогда как родители остаются буддистами или даосистами.
Мое второе замечание относится к приведенной председательствующим цитате из Гёте: «Терпимость – лишь первый шаг, следующий шаг – приятие». Я считаю, что следующий шаг – уважение, которое должно сопровождать приятие. Я бы не пошел так далеко, чтобы сказать, что надо «приветствовать различия». Но если различия есть, пусть они будут, и нужно принимать и уважать различия между религиями.
Третье. Мы были свидетелями того, как личные, племенные, клановые, национальные и экономические интересы рядятся в тогу религиозных противоречий. Приведу пример, близкий мне лично. Провинция, в которой я родился, была бы навсегда отдана Японии, если бы британцы и французы не вмешались в китайско-японскую войну 1894 года. Великобритания, протестантская страна, и Франция, католическая страна, принудили синтоистскую Японию оставить себе только Тайвань. Сейчас все смотрят на Крым, который в XIX веке православная страна отвоевывала у мусульманского государства. Тогда вмешались Франция и Великобритания, и российские войска отступили. Сегодняшняя ситуация говорит мне, что мы не должны уделять слишком много внимания внешним религиозным формам, надо больше думать о глубоких внутренних противоречиях людей.
Мы – прежде всего люди, а уже в зависимости от обычаев и культуры общества, которое нас воспитало, мы делимся на различные группы. Я уважаю эти различия и надеюсь, что мы сможем их принять. Однако мы должны находить возможности для диалога, такого как этот, помня, что религии не являются источником неизбежных конфликтов. Говорят о мирном характере религий, но в Индии свое время Ашока захватил значительную территорию и обратил всех проживавших на ней в буддизм.

Председатель Враницкий: Моя мать была протестанткой, а отец – католиком. Вступив в брак, они не приняли какую-то одну религию, а сохранили каждый свою. Когда я родился, они решили, что меня следует крестить как протестанта. Вскоре наступила Вторая мировая война, мой отец вынужден был отправиться служить в вермахт. В 1942 году у нас не было вестей от отца в течение девяти месяцев. Моя мать винила себя, думая, что отец погиб потому, что она не позволила крестить детей как католиков. К счастью, мой отец выжил и вернулся домой в 1945 году. Она сказала ему: «Я обещала Богу, что, когда ты вернешься с войны, я перекрещу детей в католичество». Так что я – один из немногих австрийцев, которые одновременно и католики, и протестанты. Мой отец ответил: «Всё это ерунда!» – и покинул церковь.

Достопочтенный Охтани (Ohtani): Как японец, я хотел бы прокомментировать высказывание Шри Шри Рави Шанкара по поводу отношения японцев к религии. Он сказал, что 80% японцев – буддисты и 80% – синтоисты, что, в общем, соответствует действительности. Это факт японской жизни, хотя он может быть и непонятен представителям монотеистических религий. Однако моя конфессия («Чистая земля») несколько отличается от основных буддийских сект в Японии. В ней проповедуется вера лишь в одно трансцендентальное существо – Амита Будду. Поэтому мы не ходим в синтоистские храмы, хотя мы не ссоримся и не конфликтуем с синтоистами. Среди японских конфессий мы – наиболее миролюбивая.
Помимо этого, я хотел бы затронуть одну тему, связанную с выступлением профессора Графа. Речь идет об отношени религии к злодеяниям Второй мировой войны. К сожалению, я должен признать, что почти все японские религии поддержали политику правительства Японии, хотя бы в пассивной форме, и его войну против соседних стран и Союзников. После второй мировой войны, пусть и спустя сорок-пятьдесят лет, большинство японских религиозных конфессий, включая и нашу, осознали свои тяжелые ошибки.  Мы глубоко раскаиваемся в них и намерены никогда не допускать подобных ошибок в будущем, а сейчас привержены стремлению внести свой вклад в международный мир.

Председатель Враницкий: Неудивительно, что, по мере того как идет вверх кривая глобализации и интеграции, кривая солидарности идет вниз. В большинстве европейских стран чувство солидарности исчезает, если речь идет о мигрантах, беженецах и так далее. Я думаю, необходимо также сказать, что большинство политических деятелей, желающих повысить свои шансы в избирательных кампаниях, позволяют себе, к сожалению, даже такие заявления: «Прощай, солидарность с бедными и с приезжими из-за границы».

Профессор Сайкал: Арабский мир всё больше производит впечатление разобщенности, а не солидарности, и это вызывает большое беспокойство. Я хотел бы вернуться к «Урокам XX века для нашего времени». Вот мой вопрос доктору Графу. XX век характеризовался смесью религии и политики, и две эти сферы очень тесно взаимодействовали. Не считаете ли вы, что даже в обществах, которые претендуют на светский характер, в том числе в Соединенных Штатах и некоторых европейских странах, это породило серьезное напряжение между властью Бога и властью народа? Суверенитет народа рассматривается как святыня, и это чрезвычайно важно. Но если привнести сюда религию, большое значение приобретает и Божья власть. У нас есть пример Исламской Республики Иран, где верховная власть Бога представлена верховным лидером, а суверенитет народа – всенародно избранными президентом и парламентом. Такая система способна работать, когда две власти существуют в органическом единстве, что показывает Иран. Не является ли одним из уроков XX века то, что при слиянии религии и политики возникает конфликт между концепциями суверенитета Бога и суверенитета народа, и не следует ли нам заняться исследованием этой проблемы?
Второй вопрос, на котором нам надо сосредоточиться, состоит в том, хотим ли мы на самом деле способствовать распространению кантианского взгляда на мир как на этакую мировую деревню? Все попытки насадить эту точку зрения провалились, мы сталкиваемся с гоббсовской реальностью, которая продолжает господствовать не только в международный политике, но и в национальной политике повсюду в мире. Это еще один важный урок, который необходимо извлечь из опыта ХХ века. Каковы шансы на переход от гоббсовского к кантианскому миропорядку, в котором только и возможно утверждать концепцию солидарности и общемировой этики?

Доктор Кошру (Koshroo): Я хотел бы высказаться по вопросу о суверенитете Бога и суверенитете человека. Если рассматривать этот философский дискурс в контексте социально-политических событий в исламском мире, мы увидим, что ислам – растущая религия, которая играет сегодня в обществе гораздо более важную роль, чем, допустим, лет 50 назад. Ислам – возрастающая сила, влияющая на общественно-политическую жизнь. Однако нужно учитывать, что религия должна ставиться в какие-то рамки волей народа. Это очень трудно – найти точку равновесия между двумя источниками законности и суверенитета. По мере усиления ислама будет усиливаться волеизъявление народа, и именно так можно сочетать то и другое.
Здесь мы подходим к более широкому вопросу – «демократия и религия». Если религия набирает силу и расширяет свой охват, она должна гармонизироваться с демократическим правлением. Демократия выражает волю народа, а ислам выражает верховную власть Бога. Сочетание того и другого – трудный вызов, с которым сталкивается исламский мир сегодня. При дисбалансе в одну сторону это может привести к религиозной деспотии, где провозглашен приоритет власти Бога и игнорируются воля человека. А если правители выдавливают ислам из общественной жизни, общество становится светским. Мы видели подобное в некоторых исламских странах, но это вызвало обратную, причем насильственную, реакцию. Эффективное сочетание суверенитета Бога и народа – такая задача по-прежнему стоит.

Профессор Хансон: Я хотел бы отметить, что два вопроса, рассматривавшихся в прошлом на межконфессиональных диалогах Совета взаимного действия, снова вышли на первый план. Один из них: существует ли некое предельное число позиций, которые можно включить в общемировую этику? Как отметил доктор Шлензог,  некоторые вопросы – такие, как аборты или контрацепция – были намеренно исключены из-за рассмотрения. Когда Шри Шри Рави Шанкар говорил на тему гендерного равенства, его слова побудили меня выписать те вопросы, которые, вероятно, будет трудно включить: гендерное равенство, контрацепция и аборты, права гомосексуалов, научная репродукция, смертная казнь. Есть проблемы, которые нельзя заметать под ковер. Нужно, уважая мнения друг друга, вести диалог с намерением разрешить их.
Второй вопрос – это этическое воспитание. В Соединенных Штатах  идет широкое обсуждение темы воспитания личности, и если раньше об этом традиционно заботилась религия, то сейчас это обсуждается все более широко как обязанность светского общества. Всё более активно звучат призывы к проведению занятий по воспитанию личности в государственных светских школах, все чаще признается необходимость нравственного воспитания.

Президент Вассилиу (Vassiliou): Название нашей сессии формулируется как уроки XX века для нашего времени. Один из уроков, который нам нельзя забывать, – это корреляция между экономическим развитием и кризисами, с одной стороны, и уважением к этике, солидарности и так далее, с другой. Не все помнят, например, что из-за экономического кризиса тридцатых годов ХХ века имел место беспрецедентный подъем антисемитизма, нацизма и так далее, потому что люди искали виновных в тех проблемах, которые у них возникли.
Сейчас наблюдается подъем антагонизма к иммиграции – черной, белой, желтой (в зависимости от страны). Всё это потому, что политикам легче всего свалить вину на кого-то. Проще всего сказать: «Проблему вызвали иностранцы, иммигранты», не обращая при этом внимания на положительные аспекты иммиграции. Я не знаю, можно ли это как-то исправить, но чрезвычайно важно указать на зависимость этики от экономического развития. Когда возникают проблемы, начинают искать виновных. Но проблему не решить, сваливая вину на кого-то: борьба с иммигрантами и евреями, борьба с мусульманскими или христианскими фанатиками не решает проблемы страны.

Премьер-министр Кретьен (Chrétien):  Я могу сказать, что в Канаде религия не является актуальным вопросом. Никто не знает, каких политических или религиозных взглядов придерживаются остальные. Это не вопрос. Раньше это было важно, партии разделялись по религиозному признаку. Сегодня у нас нет с этим проблем, как нет и проблем с иммиграцией ни у одной политической партии Канады. Я не знаю ни одного политика, который выступал бы против иммиграции – может быть, потому, что наша страна была построена иммигрантами. Сегодня половина канадцев – это иммигранты в первом, втором или третьем поколении. Все приехавшие в последние 50–60 лет – иммигранты.
Как политик, я провозглашал цель добиться прироста населения страны на 1% в год за счет иммигрантов. Когда этот 1% не достигался, меня критиковали. Иммиграция виделась как позитивное, а не негативное явление. Нам нужно население, оно уже не воспроизводится такими темпами, как раньше, и для дальнейшего роста нам нужна иммиграция. Иммигранты, прибывающие в Канаду, с первого дня становятся потребителями. Иногда они имеют достаточное образование и подготовку, чтобы сразу включиться в какую-то профессию. Сегодня у нас сформировалось общество, поощряющее многообразие культур. Мы призываем иммигрантов гордиться тем, кто они есть, и начали частично давать им образование на родном языке.
Всё это – опыт общества, которое признает ключевую роль толерантности. Приятие имеет абсолютное значение. У меня лично всегда были проблемы, потому что мой родной язык – французский, и я так и не научился как следует говорить на английском языке. Я часто шутил, что я единственный франкофон, который пытается сохранить свой французский акцент, говоря по-английски. Когда я стал членом парламента, я не мог выговорить ни слова по-английски, но, несмотря на это, люди приняли меня, я стал премьер-министром. Таким образом, толерантность очень важна, но толерантность требует знаний: нам нужно знать, что представляет из себя другой человек, и уже после этого наступает его приятие. Отсюда вытекает важность диалога и просвещения.
Сегодня мы живем в другом обществе. Коммуникация происходит не так, как это было в прошлом. Дети во всем мире уже не разговаривают, они лишь смотрят в свои маленькие устройства, но это может открыть великую возможность для улучшения взаимопонимания между людьми. Сегодня благодаря новым технологиям студенты могут общаться со студентами в других странах, чего я, например, делать не умею. Мы можем просвещать всех людей в мире о том, что религия и цвет кожи не имеют значения. Мы все люди, и мы должны принять этот факт. Когда-нибудь, я надеюсь, мы сможем сказать: «Что касается Бога, то она добрая». Мы ведь всегда говорим о Боге в мужском роде, но, может быть, Бог – женщина. Когда-нибудь мы это узнаем, хотя я лично еще к этому не готов.

Премьер-министр Фрейзер: Всё, что вы нам рассказали о Канаде, очень точно описывает ситуацию в Австралии примерно до девяностых годов ХХ века. Мы были открытым обществом, и Австралию построили иммигранты, а после вьетнамской войны мы, как и Канада, приняли десятки и десятки тысяч беженцев из Индокитая. Однако Австралия извлекла очень тяжелый урок из того, насколько серьезно может измениться положение дел.
У нас было правительство, которому грозило поражение на выборах. Оно искало повод для того, чтобы повысить свои акции. В то время одно норвежское судно подобрало около 200 беженцев с тонущего суденышка, но ему не разрешили высадить их в Австралии. И вот это правительство, не имевшее перспектив на выборах, направило специальный вооруженный корабль береговой охраны для того, чтобы не позволить норвежскому судну зайти в австралийские воды. Весь мир обошли фотографии этого корабля. Такую работу могло выполнить обычное полицейское судно, не надо было задействовать элитное подразделение флота, чтобы предотвратить заход норвежского грузового судна в австралийский порт. Но благодаря этому инциденту правительство победило на выборах.
Я написал тогда, что правительство апеллировало к худшим качеством в душе человека. После этого я получил письма, в которых говорилось: «Как вы смеете говорить, что правительство апеллировало к худшим качествам в нашей душе, когда у нас первые появилось правительство, представляющее лично меня». Вот это «лично меня» было сказано узколобым, уверенным в своей правоте человеком, считающим, что все не похожие на него, в том числе по цвету кожи и религии, – это плохие люди. Тогдашняя оппозиция могла бы осудить действия правительства, но у нее не хватило мужества это сделать. Они решили, что смогут конкурировать за голоса, спрятавшись, как говорится, на дне бочки. Но с тех пор обе крупнейшие партии в Австралии забирались лишь глубже и глубже в эту бочку. Есть сотни тысяч австралийцев, которым стыдно за то, что правительство сделало от их имени, как и за его поддержку оппозицией. Так что мы, как и вы, были открыты и восприимчивы.
Я помню, что в 1980 году выступил с речью. Тогда я опрометчиво заявил, что борьба с предрассудками и нетерпимостью выиграна. Позднее выяснилось, что достаточно лишь прихода к власти политиков с неверными взглядами, чтобы всё круто изменилось. Если в вашем обществе не понимают людей из Шри-Ланки, Афганистана или Ирака, то и правительственным министрам легко говорить такие вещи, из которых обыватели заключат, что это плохие люди, не заслуживающие гуманного обращения. Вот что произошло. Вред от такого развития событий еще, может быть, недооценен. Так что же сделать, чтобы заставить политиков вести себя корректнее? Нужно добиться не только уважения политиков друг к другу, необходимо уважение к людям как таковым, но у себя в стране я не могу указать на лидера, который попытался бы занять такую позицию.
Первоначально я хотел выступить потому, что, как отметил ранее профессор Ханссон, из проекта декларации были намеренно исключены некоторые позиции. Но в то время мы считали, и я продолжаю придерживаться этого мнения и сейчас, что проект Декларации содержит уже достаточно много. Там в достаточной мере отражены этические ценности, которые, как мы надеялись тогда и надеемся сейчас, разделяют и могут признать все религии, чтобы и люди осознали, что между религиями может быть мир, что между ними есть достаточно общего, чтобы люди не боялись друг друга, исключая фундаменталистов, присутствующих во всех религиях, и исключая врагов мира и прогресса.
В прошлом причиной проблем были религии, и сегодня в представлении многих людей причиной большинства проблем является ислам. Но это пройдет, и в будущем появится кто-нибудь еще. А вопросы, исключенные из декларации, – это социальные вопросы, которые на самом деле не задевают отношений между религиями в целом, как и между странами, если только вы не станете понуждать приверженцев другой религии вести себя так, как ведете себя вы, или население другой страны – вести себя так, как ведут себя люди в вашей стране. Главный вопрос, который следует подчеркивать: «В чем заключается основная ценность, позволяющая религиям и странам жить и сосуществовать в мире, гармонии и сотрудничестве?». Именно в свете этого вопроса и объясняется, почему были исключены некоторые ценности, которые многим представляются важными. Я уверен, там было сказано достаточно, чтобы указать путь к созданию более миролюбивого и благополучного мира, чем тот, в котором мы живем сейчас.

Рабби доктор Розен: Мы живем в неспокойном мире; благодаря средствам массовой информации мы больше знаем о том, что происходит повсюду. Мы испытываем информационную перегрузку и давление чьих-то мнений. Мы практически исключаем другие мнения, потому что читаем только те блоги и смотрим только те каналы, которые отражают сложившиеся у нас идеи. А ведь в мире, в котором мы живем, происходят увлекательные процессы.
Америка всегда считалась приютом для иммигрантов, иммигрантским обществом. Несмотря на это, интересно, что и до Второй мировой войны, и после нее существовали довольно жесткие ограничения для тех, кому разрешалось иммигрировать в Соединенные Штаты Америки. Раньше иммигранту, который приезжал в Америку, надо было просто приспособиться к американскому образу жизни. Ему требовалось выучить английский язык потому, что нельзя было жить иначе. В последнее же годы возникла масштабная проблема так называемой незаконной иммиграции – в основном это иммиграция латиноамериканцев-католиков из Центральной и Южной Америки. Если раньше иммигранту надо было выучить английский язык, то теперь посмотрите на американское телевидение: имеется 50 испаноязычных каналов, и чтобы стать членом американского общества, английский язык знать уже необязательно.
Европейская модель такова, что иммигрантов рассматривали в основном как граждан второго сорта. Когда в XIX веке произошла массовая иммиграция евреев из восточной Европы, ею были недовольны не только английские граждане вообще, ее не приветствовали и английские евреи, которые видели в  этих бедных новых иммигрантах угрозу своему комфортному положению. Тогда, даже в пятидесятые годы XX века, когда я был ребенком, в обществе было принято скрывать свое этническое происхождение. Потребовалось несколько поколений, прежде чем евреи смогли почувствовать себя комфортно в европейском обществе, не скрывая свою еврейскую национальность (к сожалению, сейчас наблюдается обратная тенденция, но это уже другой вопрос).
Я помню дискуссии тридцатилетней давности, когда я беседовал с иммигрантами-мусульманами первой волны в Англии. Я говорил им: «Не берите пример с евреев, не скрывайте свое происхождение. Гордитесь им. Утверждайте свою самобытность». Несмотря на это, как и в Англии, на континенте – во Франции, в Бельгии – прибывающих иммигрантов оттесняли на обочины, поселяли в переживавшие упадок промышленные города или неблагополучные пригороды, где трудно было найти работу.
Неожиданно мы столкнулись с проблемой, вызванной двумя причинами: экономическими факторами и фактором мультикультурализма. Где лежит решение? Надо ли принуждать иммигрантов адаптироваться к новой стране? Или позволить им оставаться такими, каковы они есть? И удовлетворять ли их запросы, которые могут изменить характер принимающей страны?
Именно надо этими вопросами мы сейчас и бьемся. Можно ли чувствовать себя как дома в обществе, где нельзя заработать достаточно, где чувствуешь себя униженным, ненужным, не ценимым? Одновременно мы наблюдаем в наших обществах невообразимые в прошлом масштабы материализма и потребительства. Человек ценится, только если он зарабатывает деньги, имеет работу и машину. Поэтому люди – речь не только об иммигрантах, но также и о старшем поколении, не получающем того, что ему положено, – чувствуют себя не у дел.
Проблема заключается не только в религии, она лежит также в сфере экономики и политики. Надо менять отношение тех, кто управляет обществом, потому что, как мы уже сегодня многократно слышали в течение дня, политика превращается в игру за власть, в ней царят коррупция и практика, при которой оппонента не считают за человека. Мы не продвинемся вперед, пока не решим этих вопросов.
Итак, главный вопрос – это вопрос обучения лидеров, к которому, я думаю, надо подойти очень, очень серьезно. Для этого нужно создать практические возможности, создавая специальные факультеты и проводя семинары для тех, кто станет лидерами следующего поколения. Мне напомнили и о том, что происходит с бизнес-этикой. В моей молодости такого предмета, как деловая этика, в университетах не проходили. Тем не менее деловая этика – это то, чем нужно заниматься. Итак, повторяю: нужно работать с лидерами, нужно утверждать те ценности, ради продвижения которых была создана наша организация.

Премьер-министр Бадави: Я буду очень краток. Хочу подчеркнуть важность создания стабильного международного порядка, в котором о безопасность и мир станут нормой. В каждой стране существуют определенные принципы, которыми руководствуется весь народ этой страны и которым могут следовать другие. У американцев, европейцев, китайцев, японцев есть свои различные идеи, но нельзя требовать от других, чтобы они тоже им следовали. Нормой должны стать безопасность человека и мирное строительство. Принцип «делай, как я» неверен.

Канцлер Шмидт: Я хотел бы сделать попутное замечание, не относящееся прямо к центральному вопросу сегодняшней дискуссии. Был поставлен вопрос: «Какой урок следует извлечь из опыта ХХ века?». Однако до сих пор не было упомянут один важнейший урок ХХ века. 115 лет тому назад, в 1900 году, за 14 лет до начала Первой мировой войны в мире проживало 1,6 миллиарда человек. Сейчас, 115 лет спустя, нас более 7 миллиардов. Я помню момент, когда в Нигерии насчитывалось 120 миллионов жителей. Олу Обасанджо сегодня сообщил мне, что там уже более 180 миллионов и вскоре население превысит 200 миллионов. Демографы прогнозируют, что через 35 лет на планете будет проживать свыше 9 миллиардов человек.
До сегодняшнего дня лишь две страны принимали меры по ограничению числа деторождений. Одна из них Китай, другая Индия. Усилия Индии полностью провалились, и страна от них отказалась. Китайская политика принесла частичные результаты. Политика «одна семья – один ребенок» никогда не охватывала всю страну, но всё же она замедлила рост китайского населения. Вопросы, который  следует обсудить нашей группе, таков: «Мыслимо ли, чтобы на Земле в нормальных условиях жили более 9 миллиардов человек, если всего сто лет назад на планете проживала одна шестая часть этой численности?». Может быть, нам есть чему научиться у китайцев? Я знаю, что китайское руководство сегодня размышляет над тем, не следует ли ему смягчить требование иметь не более одного ребенка в семье. Они считают, что рост населения в Китае остановится не позднее середины ХХ века. Но, оставляя в стороне китайцев, что делают остальные страны мира?
Теперь к вопросу об иммиграции, который обсуждался сегодня на нашей сессии. Будем ли мы ограничивать дальнейшую иммиграцию? К середине XXI века, как отметил господин Розен, большинство американского электората составят испаноязычные жители США, их дети и пока еще не родившиеся внуки, а также афроамериканцы, их дети и будущие внуки. И у них будут другие идеи в голове, другие первоочередные задачи, нежели принципы миропорядка и установление международного мира. Они будут требовать социального обеспечения, создания государства социального благосостояния. И, кстати, через 35 лет в Китае тоже будут создавать государство всеобщего благосостояния. И то, и другое изменит мир. Но реальный вопрос заключается в том, можем ли мы реально позволить себе иметь на планете 9 миллиардов человек? Какую религию тут применить, или, может быть, религия не допускает вмешательства в эту проблему? Это очень, очень глубокий вопрос, с моей точки зрения. У меня нет на него ответа, я просто хотел выступить с сопутствующим замечанием.

Доктор аль-Салем: Религию применяли в Афганистане, и мы видели результат. Религия – очень опасный инструмент. Почему правильным шагом было усадить религиозных деятелей за один стол с политиками? Потому что мы хотим, чтобы они оставались в мечетях и церквах, а не занимались политикой. Любое правительство, которое применяет религию в своих целях, создает большую опасность, как мы это видели в Афганистане. Мы отличаемся от христиан, и нам надо найти иной инструмент для достижения наших целей, а именно для нахождения фундаментального взаимопонимания.

Доктор Меттанандо (Mettanando): Бангкок пострадал от крупного наводнения, но в Бангкоке есть район, который пострадал меньше других. В нем проживают три общины: католическая, мусульманская и буддийская. Они живут вместе уже более 200 лет, у них сложились общие традиции, они посещают друг друга, помогают друг другу в беде, быстро решают проблемы. Вот один из примеров, когда религиозные различия укрепляют общество, помогают ему объединиться в трудные времена, придать ему энергию, приводят к пониманию, что мы все – представители единого человечества. В Таиланде  мы учим молодые поколения принимать более нравственные решения. Мы используем социальные карты-удостоверения  с машиносчитываемыми данными, с помощью которых ведется учет работы всех социальных служб и выдаются кредиты, в том числе стипендии и так далее. Вырастая в такой среде, молодое поколение получает возможность вести себя более нравственно.

Профессор, доктор Граф: Сегодня было поднято столько вопросов, что даже трудно делать какие-то заключения. Я хотел бы начать с вопроса, поднятого профессором Сайкалом, который говорил о светских обществах. Я не думаю, что существует такая вещь, как светское общество. Большинство обществ имеют очень сложный состав: есть люди более религиозные, менее религиозные, какая-то доля воинствующих атеистов и так далее. Но существует, конечно, модель светского государства. И я хотел бы провести разграничение. Большинство европейских и западных обществ придерживаются модели светского государства. Это означает, что государство должно занимать нейтральную позицию в вопросах религии и нравственности. У людей могут быть самые разные нравственные установки: кто-то выступает за аборты, кто-то против однополых браков, и со всем этим можно жить при одном условии – при условии верховенства права. Важно, чтобы все члены общества по-настоящему подчинились верховенству права.
Далее, речь шла о кантианской модели и гоббсовской модели. В каком-то смысле мы все следуем модели Гоббса. Взять хотя бы глобальный капитализм. Есть значительная конкуренция: конкурируют не только предприниматели, конкурируют и общества. В экономике идет большая конкуренция и борьба. С другой стороны, если мы придерживаемся идеи светского государства, то в игру вступают и кантианские элементы, особенно в том, что касается расхождения между юридическими и нравственными нормами. Можно иметь различные нормы при условии верховенства закона.
Третий вопрос, который сегодня поднимался: ислам якобы не может сопротивляться современности. Я думаю, это в корне неверно. Я бы предпочел говорить, вслед за израильским социологом Шмуэлем Ноем Эйзенштадтом, о многовариантности современных обществ. Япония – это современное общество, и США – современное общество. Но это различные общества. Поезжайте на Ближний Восток, и вы увидите там современные общества: посмотрите на их архитектуру, полетайте их авиакомпаниями. Но они, конечно, в определенных аспектах резко отличаются от модели светского государства, ставшего преобладающим в Европе после 1945 года.
Я думаю, что на основе идеи верховной власти Бога как базового принципа политического устройства нельзя управлять плюралистическим обществом. Хочу, кстати, сказать, что это – тема не только исламского дискурса, она обсуждается, например, и в США. Есть огромное число молодых американских ученых, которые идут по стопам Лео Штрауса с его идеей политической теологии. Так что некоторые вновь увлечены интеграцией современного общества не на основе либеральной модели, а на основе некоей теократической религиозной альтернативы.
Последнее, о чем я хочу сказать, – это уроки ХХ века. Когда речь заходит об этих уроках, я думаю, у каждого из нас есть собственный конкретный опыт. Я рассказывал вам о своем опыте, опыте немца, родившегося вскоре после Второй мировой войны и конца правления национал-социалистов. Мой урок, вынесенный из ХХ века, состоит в том, что я хочу лучше разобраться в сегодняшних событиях. Как историк, я потратил много времени на на то, чтобы понять причины подъема фашизма. Совершим путешествие в середину двадцатых годов ХХ века, в тогдашние европейские университеты. Мало кто из видных интеллигентов того времени верил в парламентскую демократию. Одни верили в фашизм, другие верили в ортодоксальный коммунизм. Либеральную демократию поддерживало не так много представителей интеллигенции.
Я не рассматриваю религиозный фундаментализм в том же свете, что и политический тоталитаризм ХХ века. Но опять-таки надо понять, почему фундаменталистские идеи оказались столь привлекательны для последователей всех религий. На американском «рынке» жесткие религии занимают гораздо более видное место, чем либеральный  протестантский церковный мэйнстрим. Приобретают всё новых сторонников отнюдь не те церкви, где нам хотелось бы видеть развитие, а совсем другие. Тоже самое происходит и в некоторых мусульманских обществах, и я думаю, что важная задача – понять, в чем привлекательность такого типа религий, способных создавать мощные социальные связи,  соединять людей. Конечно, это имеет большое отношение и к силовым структурам, и к экономике. Посмотрите на молодых бедняков североафриканских стран: я понимаю, почему они склонны верить в то, что единственным решением их проблем являются некоторые варианты религии.

3. Добродетель толерантности

 
Председатель сессии – Его Превосходительство Олесегун Обасанджо (Olesegun Obasanjo),  бывший президент Нигерии

Можно ли научить толерантности как добродетели, если понимать толерантность как уважение, а не как неохотное снисхождение? Можно ли придерживаться собственной религиозной, культурной и цивилизационной идентичности и в то же время уважать идентичность других народов и стран?

Этим вопросам была посвящена третья сессия, на которой прозвучало три вводных доклада. С первым докладом выступил рабби доктор Джереми Розен. Воздав должное великим венским мыслителям, он отметил, что у слов бывает много значений и оттенков значений, и их употребление со временем изменяется. Ярким примером этого может послужить слово «толерантность», или терпимость. Это понятие в прошлом часто рассматривалось как дар сильных мира сего более слабым. Под толерантностью подразумевалось уважение к другой религии, которой, однако, предоставлялся более низкий статус. К сожалению, во многих странах мира какая-то одна религия обычно присваивала себе высший статус. Мало того, активно преследовались другие религии и секты даже в рамках той же самой религиозной традиции, и это была одна из серьезнейших проблем в истории. Если же мы понимаем под словом «толерантность» нечто большее, чем внешнюю благопристойность, тогда оно должно означать равный статус других идеологий и религиозных традиций и подлинное уважение к ним.

Выступивший со вторым вводным докладам доктор Ариф Замхари (ArifZamhari) изложил восприятие толерантности в исламе: это базовый принцип и предписываемое религией нравственное обязательство. В Коране изложено убеждение, что принятие любой конкретной веры – личное дело человека, и осуждается любая форма унижения или оскорбления веры других людей. Отметив, что добродетель толерантности проповедуется всеми религиями, он заявил, что её следует использовать в качестве этической основы для уважения других народов и стран. К сожалению, источником многих проблем являются верующие, которые неправильно толкуют свою религию, а это влияет не только на ее последователей, но и на общество в целом и может перерасти в межгосударственные конфликты. Нередко нерелигиозным интересам придают вид религиозных.

Третий докладчик – профессор, доктор Пауль М. Цуленер (PaulM. Zulehner) не только представил заранее написанную презентацию, но и выступил с сообщением без предварительной подготовки. В своем устном выступлении он рассуждал о том, почему некоторые религиозные люди склонны к насилию несмотря на то, что большинство религий выступает за миролюбие, справедливость, сочувствие и милосердие. Не вера, а личные качества этих людей приводят к тому, что в одних религиях наблюдается склонность к насилию, а в других – к миру. Рассмотрев явление авторитаризма в Европе, доктор Цуленер пришел к выводу, что оно коренится в тревожности. Истинная цель этики заключается в том, чтобы предотвращать страдание людей, и, руководствуясь идеей сострадания, основные религии мира могли бы сотрудничать в целях установления мира и справедливости на планете. В письменном докладе д-ра Цуленера рассматриваются мирные соглашения XV–XVI веков в Европе и последовавшие за ними исторические события. В заключение докладчик высказал мнение, что в современной Европе господствует не секуляризм, а плюрализм.

В докладе бывшего премьер-министра Ясуо Фукуды (YasuoFukuda) говорилось, что политеистические общества азиатских стран, возможно, более толерантны к другим системам ценностей и инаковерующим. Он предложил сделать общим знаменателем единой этики сострадание, культурную отзывчивость к другим и укрепление доверия.

Профессор Томас Эксуорти (ThomasAxworthy) в докладе под названием «Толерантность: недооцененная добродетель нашей сектантской эпохи» разъяснил, что толерантность – это личная добродетель, коренящаяся в смирении, а толерация – это набор практик или система, позволяющие сделать так, чтобы выбор каждого не мешал культурному выбору других.

Все выступавшие были согласны в том, что одной толерантности недостаточно для того, чтобы укрепить мир и справедливость в мире. Не меньшее значение имеют принципы приятия, взаимности и уважения к тем, кто отличается от нас. Некоторые выступавшие добавили к этому призывы к плюрализму, взаимодействию и пониманию; в других выступлениях содержались призывы к демократии, свободе, достоинству и доверию. Представитель православной церкви, придерживающийся холистического подхода, задал вопрос: почему не подчеркивать, не пропагандировать любовь, ибо она подразумевает и приятие, и солидарность, и достоинство, и свободу, и учет взаимных интересов? К сожалению, эти ценности редко воплощаются на практике. Потерпели ли поражение религии? Религиозность без духовности не способна привести к торжеству толерантности. Человечество должно стремиться как минимум к тому, чтобы воспитывать ценность толерантности в личном поведении людей. Но всё зависит от нравственного авторитета руководителей – политических, религиозных, общественных – и примера, который они подают.

Изменяющиеся значения слов
 

Первый докладчик:
рабби доктор Джереми Розен,
раввин персидско-еврейской общины Манхэттена,
бывший директор колледжа «Кармель», Охфорд

Для меня большая честь находиться здесь, в городе, где родился  один из моих учителей в науке ­– Людвиг Витгенштейн. Витгенштейн был философом, который заставил нас задуматься о значении слов. Он показал, что мы привыкаем использовать слова, а не их конкретные значения. Значение слова – в его употреблении. Вряд ли, например, можно найти строгое определение для слова «игра». Являются ли игрой шахматы, бокс и лодочная гребля? Является ли игрой головоломка? Однако мы учимся употреблению слов опытным путем, методом проб и ошибок. На самом деле каждый из нас употребляет слова в чем-то иначе, чем другие, и для успешной коммуникации необходимо убедиться, что мы употребляем одно и то же слово в одинаковом смысле. Ярким примером этого является слово «толерантность». Тот, кто проявляет толерантность, нередко считает это одолжением. А тот, к кому проявляют толерантность, нередко отвергает такое снисходительное отношение.

Еще один видный мыслитель из Вены – Рихард Кёбнер читал лекции и писал статьи об империализме, о том, как слово «империализм» изменило свое значение и постепенно превратилось из благородного слова, означающего закон и порядок в великой империи, в то презрительное слово, каким мы его знаем ныне: сегодня оно обозначает политику бесцеремонных  правителей-эксплуататоров, навязывающих себя людям против их воли.

Похожим образом слово «гуманизм» первоначально означало отрицание Бога. Затем оно стало употребляться в том смысле, что люди могут сами определять свою судьбу. Сегодня мы предпочитаем употреблять его в значении «забота, гуманность, внимание к другим людям». Но есть два различных подхода. Существует дихотомия между заботой в светском, социальном смысле и заботой того, кого мы называем словом «Бог», что бы мы под этим словом ни подразумевали. Как показал Дэниел Деннет (Daniel C. Dennet) в работе под названием «Идея Бога», если попросить разные группы людей определить своего Бога, мы получим невероятное разнообразие всевозможных толкований и дефиниций.

И всё же две эти позиции – гуманистическая и основанная на понятии Бога – имеют нечто общее. По крайней мере на бумаге их объединяет требование, чтобы люди проявляли максимальное внимание к другим людям и заботились о них. Это необходимое условие при стремлении к совершенству – независимо от того, отождествляется ли с этим понятием Бог, Будда или некая светская идея. И даже если мы считаем, что являемся простым итогом эволюции, мы все равно разделяем эту общую гуманность. Отвергать эту гуманность значит совершать серьезнейшее преступление.

Был такой известный немецко-еврейский философ Мартин Бубер (Martin Buber). В своей книге «Я и ты» он анализирует различия между местоимениями  «ты» и «вы». Эти два местоимения имеются в большинстве европейских языков, хотя в английском языке они слились в одно. По мнению Бубера, идеальное отношение с Богом – это отношение «я–ты», а не «я–вы». Также и межличностные отношения среди людей строятся на обращениях «ты» или «вы», что подчеркивает более или менее тесное личное взаимодействие. Другими словами, в основе гуманизма и в конечном счете в основе религии лежит развитие такого отношения, будь то отношение с Богом, с Аллахом, с Буддой или просто с другим человеком.

Нам выпала и привилегия, и ответственность жить в эпоху резких перемен. В истории всегда были циклы, занимавшие определенное время. Период Французской революции длился сотню лет, прежде чем стихли волнения и ситуация как-то устоялась (хотя некоторые утверждают, что она не устоялась до сих пор). Можно даже утверждать, что Американская революция продолжает свое развитие, свой путь, указанный ее первоначальными целями. Но вот неписанная конституция Британии уступила верховенство европейскому праву. События развиваются быстро, происходят резкие перемены. И мы не уверены, каким путем следовать дальше.

Мы отдаем гуманность на откуп политикам. Есть, конечно, замечательные политики, они присутствует среди нас в этом зале. Поэтому я должен быть очень осторожен, чтобы не очернять всех политиков без разбору. Но если посмотреть на то, как развивается политика в мире, преисполняешься удивления. Такое происходит со мной, когда я, например, гляжу на Ближний Восток и вижу, в какую неразбериху превратили его политики всех мастей по всем фронтам. Куда ни глянь, ситуация с каждым днем становится всё сложнее и всё менее предсказуемой. Это отражает наше нынешнее смятение.

В XIX веке в Восточной Европе, где жило большинство евреев, ощущение было таково (а его высказал рабби Иcраэль Салантер), что люди религиозны, но не думают об этом. Они тогда выполняли требуемые обряды, но религиозная жизнь протекала в некоем коконе. У них не было взаимных связей, они не думали о том, как следует себя вести по отношению к другим. Я должен сказать, что до сего дня эта проблема бросает главный вызов моим религиозным верованиям. Речь не о теологии. Речь о поведении духовенства, его озабоченности укреплением занятых позиций, а не состоянием человеческой души.

Иcраэль Салантер решил основать движение под названием «Мусар», что дословно означает «нравственные наставления», но подразумевает нравственную самодисциплину. Его целью было укрепление гуманизма и возврат ответственности за него в религиозную жизнь. Он основывался на трактате Моше Луцатто, итальянского мистика XVIII века и очень одаренного человека, которого едва не отлучили от раввината за его мистицизм. В этом небольшом трактате под названием «Путь праведных» он писал о том, как быть добрым человеком. Во введении к книге написано: «Я не сообщаю ничего нового. Не говорю ничего, чего бы вы уже не знали. Но говорю вам, каждый день вы должны начинать с чтения одной главы книги, повторяя эти простые уроки о том, что, как нам прекрасно известно, мы должны делать, но что на самом деле большинству из нас делать очень трудно».

Наша сессия посвящена толерантности. И мы уже говорили о том, что на самом деле означает это слово, как его неправильно употребляют. Я стремлюсь к толерантности не в том смысле, в каком это слово сейчас стали употреблять: «Я, имеющий власть и силу, дарую тебе право жить в моей стране в качестве гражданина второго сорта» или «Я дарую тебе право стать иммигрантом и выполнять всю грязную работу, но не рассчитывай на равенство». Речь идет о признании и уважении различий любого рода, о любви к человечеству во всех его проявлениях, о политике «живи и давай жить другим».

Нам нужно думать над тем, что мы говорим, анализировать слова, которые мы употребляем, и спрашивать себя, что они означают и действительно ли мы имеем в виду именно это. Это – основа, на которой можно построить будущее.  А также и наше обсуждение.

Декларация о намерениях
 

Доклад, представленный рабби доктором Джереми Розеном
Нью-Йорк, январь 2014 года

Часто говорят, что легче полюбить человечество, чем своего соседа. Все великие религии и гуманистические движения трех прошедших тысячелетий проповедовали любовь и взаимопонимание. Однако реальной действительности было слишком часто далеко до идеала. Может быть, когда цель слишком широка, это ослабляет желание стремиться к ней. Отношение к другим, «конкурирующим» идеологиям не отражало великих идеалов гуманизма. Даже внутренние расколы и деления на конфессии привели к не меньшему, если не к большему, кровопролитию, чем внешние конфликты. Что же так мешает большинству из нас отбросить предрассудки и воздержаться от насилия по отношению к тем, с кем мы не согласны? Может быть, это некий неизбывный порок нашего душевного устройства? Или результат культурного воспитания?

После гуманитарной катастрофы Второй мировой войны люди собрались и решили, что такое не должно повториться «больше никогда». Однако мы продолжали совершать преступления друг против друга: Камбоджа, Югославия, Руанда. Гражданские войны множат человеческие трагедии в Ираке, Ливане, Сирии, Судане, Кашмире, Центральной Африке и во многих других регионах. Мировые державы встают на чью-то сторону во многих таких конфликтах, тем самым продлевая мучения людей. При основании ООН на нее возлагали огромные надежды. Она не оправдала ожиданий. В ней господствуют политические, а не этические интересы. Можем ли мы как-то изменить эту ситуацию? Вот главный  нравственный вопрос, с которым мы сегодня сталкиваемся. Мы поднаторели во всяких клише, умеем писать декларации, пронизанные высокой моралью. Но у нас очень плохо получается следовать этой морали. Нашей конференции надо признать эти проблемы.

Моя религия первой провозгласила принцип «люби Господа, Бога твоего» (Второзаконие 6:  5). Разве может быть более всеобщая цель, чем то, что мы должны стремиться к образу Божьему, подражать Богу, сделать высшей точкой наших человеческих устремлений отношения любви. Но, кажется, любить Бога легче, чем любить других людей. Спросите обманутого супруга, легко ли ему простить. Иудаизм первым около 2500 лет назад провозгласил заповедь «Люби ближнего твоего» (Левит 19: 18). И хотя большинство мировых религий согласились с этими идеями, мы, по-видимому, так же далеки от них, как были и тогда. Следует ли из этого, что лишь какое-то божественное вмешательство может приблизить нас к этим целям? Или мы всё же несем обязательство продолжать попытки?

В дискуссиях, которые имели место со времени утверждения изначальных принципов, поднимался вопрос, кого ставить на первое место: Бога или человека? Этими вопросами талмудисты занимались еще 2000 лет назад. В принципе было ясно, что Бог важнее человека. Но на практике Библия учила, что Авраам заставил Бога подождать, пока ухаживал за путниками (Бытие 18: 3).

В римскую эпоху велись дебаты, записанные в Мидраше (Рабба Бытие 24: 7), о том, что важнее – ближайшее окружение или человечество. Рабби Акива провозгласил, что любовь к ближнему – основа основ библейского права и должна быть на первом месте. Бен Азай, напротив, утверждал, что человечество есть детище Божье, происходящие из одного источника, и по этой причине общему надо отдать предпочтение перед частным. Дискуссия продолжалась. «Бедняки вашего города имеют первенство» (TBBM 21a); но «нужно накормить бедноту всех стран, чтобы в мире стало спокойнее» (TBGttin 61a). Борьба за удовлетворение более широких потребностей человечества пересилила естественный протекционизм в отношении узкого сообщества. Можно было бы подумать, будто вывод столь очевиден, что бессмыслен сам вопрос.

Я уже почти 50 лет – начиная с 1966 года, когда я поехал в Южную Родезию, – работаю, не особенно это афишируя, в сфере межконфессиональных и межобщинных отношений. И за всё это время у меня в голове сформировались два вывода. У меня больше общего с экуменистами-универсалистами других религий, чем с фанатиками в рамках моей собственной религии. Но я пока не обнаружил способа направить эту общность на достижение реальных целей, к которым мы все стремимся. Отчасти это объясняется тем, как мне кажется, что большинство из нас оказались внутренне неспособны преодолеть собственный экстремизм и понять, что есть другой путь. Про себя лично могу сказать, что я не смог достучаться до масс и убедить их, что ни насилие, ни предрассудки не являются решениями мировых проблем.

Если бы мы только могли направить ту энергию, с какой мы атакуем других (внутри и вне своей религии), на то, чтобы любить и целить! Но как? Я вспоминаю знаменитого еврейского мистика XIX века, рабби Нахмана из Брацлава, который говорил: «Когда я только стал учителем, я хотел изменить мир. Поняв, что это невозможно, я попытался изменить свой город. Вскоре мне стало очевидно, что и город я не могу изменить, и я попытался изменить своих родных. Но и это мне не удалось. Тогда я понял, что единственный, кого я могу реально изменить, это я сам».

Это и утешает, и огорчает. Неужели это всё, чего мы можем добиться? Однако подумаем, сколько добра в истории человечества было сделано теми личностями, кто взял на себя обязанность подавать пример доброты и гуманности несмотря на то, что их послания не приносили тех всеобщих результатов, на какие они надеялись.

Мы, кому выпала привилегия участвовать в этом совещании, не сможем сделать большего, чем постараться чуть сильнее любить и сделать наш мир чуть лучше, несмотря на то, что наши выводы останутся всего лишь выражениями надежды. Даже если мы не увидим никаких немедленных или осязаемых результатов, как сказал две тысячи лет тому назад великий Гиллель, «не тебе завершать работу, но ты не можешь освободиться от обязательства продолжать усилия» (MishnaAvot 2.16).

Каковы же те средства, какие нам следует использовать, чтобы сделать мир лучше? Клерикальные, политические, общественные, культурные? У всех этих сфер есть свои ограничения. Однако они – имеющиеся на сегодня платформы для человеческого действия и взаимодействия. Мы не можем обойти или игнорировать ни одну из них, иначе целые пласты общественного мнения останутся за рамками наших усилий.

Может быть, нам необходимы два плана действий. Один из них – нравственная программа, плод высокоинтеллектуальных усилий, под которой мы все сможем подписаться, какой бы ограниченной по содержанию она ни была. Ее следует представить во все доступные средства коммуникации. Не менее важно разработать и более простое, популярное, но убедительное послание, которое все мы сможем принять. «Люби ближнего твоего» – это один из лучших девизов последних трех тысячелетий. Во времена моей молодости мы попытались заменить его другим: «Любите, а не воюйте». Может быть, наши усилия стоит направить на то, чтобы придумать объединительный клич, который лучше отвечал бы духу нашего времени, с призывом к созданию мирного будущего для человечества.

Добродетель толерантности:
задачи религий и
уважение к другим народам и странам

 
Второй докладчик: доктор Ариф Замхари (ArifZamhari)
Улем Нахадлатул,  Индонезия

Сегодня я буду говорить о свойствах толерантности, о задачах религии, об уважении к другим. Смысл существования любой религии в мире заключается в укреплении ценностей и достоинства человечества, в укреплении международного мира и прогресса. Религии должны просвещать человечество, а не совершать обратный процесс.

Однако реальность такова, что многие из гуманитарных проблем нашей планеты порождены сторонниками той или иной религии. Но это не означает, что источником проблем является сама религия. Эти проблемы возникают потому, что, хотя учения истинных религий носят холистический характер, последователи этих религий понимают и воплощают эти учения отнюдь не холистически. Отсутствие целостного понимания религиозных учений имеет место не только потому, что последователи религии понимают ее лишь частично, но и потому, что им не хватает понимания истинных взаимоотношений между религиями. Ошибки в понимании религий ведут, без сомнения, к превратной религиозной практике. Неверное истолкование религиозного наследия принимает различные формы и оказывает различное воздействие. Если члены религиозной общины ошибаются в толковании своей обрядности и богословской доктрины, то эти ошибки влияют лишь на самих последователей данной религии. Если же они заблуждаются в понимании общественных аспектов своей религии, то эти заблуждения воздействуют не только на самих последователей религии, но и на всё общество, создавая социальное напряжение и даже конфликты. Такие конфликты в обществе могут перетекать в межгосударственные конфликты.

Мировые религии значительно отличаются друг о друга по своим доктринам, но, несмотря на это, в религиях мира есть много аналогий. Именно сходное отношение религий к этике и общественному поведению, которое они поощряют, дает надежду на создание гармонии между людьми, на установление справедливости, достижение процветания и улучшение уровня жизни людей, к какой бы религии они ни принадлежали. Поэтому для того, чтобы достичь устойчивого, гармоничного сосуществования религий, нельзя представлять несходные моменты в них как противостоящие друг другу, а взгляды, которые другими не разделяются, нельзя навязывать. Следование этому правилу гарантирует мирное сосуществование религий и то, что члены каждой религиозной общины смогут жить в соответствии со своей верой.

Помимо фактора ошибочной интерпретации религий, есть и другие факторы, ведущие к социальным конфликтам между представителями различных вероисповеданий. На религиозных учениях могут паразитировать нерелигиозные интересы – политические, экономические, культурные. Таким нерелигиозным интересам  просто придается видимость религиозных. Ими могут руководствоваться определенные группировки, которое  объявляют, что действуют от имени религии, и даже ссылаются на религиозные мотивы. Наша обязанность как представителей религиозного сообщества – помогать всем верующим в истинном понимании своей веры, в смягчении недопонимания между религиями, ведущего к социальным конфликтам среди народов мира.

Кроме того, нужно отличать проблемы, которые можно охарактеризовать как религиозные, от тех, которым придается искаженная видимость религиозных. Политические интересы властей очень часто снабжаются религиозными ярлыками, хотя на самом деле их суть состоит совершенно в другом. Чтобы ответить на этот вызов, мы должны высветить истинно религиозные интересы и поместить их выше всех прочих интересов. Если религия возвысится над другими интересами, она сможет стать маяком надежды, зажженным ее отцами-основателями.

С другой стороны, если истинные религиозные интересы поместить ниже прочих, то тогда религиозное сообщество будет пребывать в постоянной дисгармонии и конфликте. По этой причине гармонизация отношений между сторонниками религий должна начинаться с каждой религиозной общины, чтобы та использовала религию как инструмент мира и снижения уровня конфликтности на нашей планете. Таким образом, добродетель толерантности, которой учат все религии, должна использоваться в качестве этической основы, позволяющей уважать другие народы и страны.


Толерантность как предпосылка

В рамках межконфессионального диалога интересной темой для обсуждения является то, как ислам воспринимают другие религии. Прежде чем мы перейдем к этой теме, важно осветить исламские принципы толерантности к последователям других религий.

Толерантность по-арабски именуется tasamuh – это один из базовых принципов ислама наряду с такими принципами, как благословение (rahmat),  мудрость (hikmat), общественная добродетель (maslahatal-ammah) и справедливость (adl). Упомянутые принципы считаются всеобщими и незыблемыми (qath’iyyat), а это значит, что им должны следовать все мусульмане, где бы они ни жили и в какой бы культуре ни были воспитаны. Другими словами, эти принципы являются нравственными обязательствами, накладываемыми религией. Таким образом, если правильно понимать эти принципы как нравственные обязательства религиозного характера, то это значит, что мусульманам настоятельно рекомендуется не только следовать им, но и распространять их среди своих единоверцев, а там, где это уместно, и среди сторонников других религий. Соблюдая эти принципы, мусульмане должны научиться мирному сосуществованию с представителями других вероисповеданий. Учение о толерантности, особенно к другим религиям, подчеркивается в Коране. Например, Коран осуждает любую форму унижения или оскорбления  богов или веры других людей, что вытекает из следующего стиха:

«Не поносите идолов многобожников, которым они поклоняются помимо Аллаха, а то они, по вражде и неразумию, в гневе станут оскорблять вас и хулить Аллаха. Так Мы каждому народу разукрасили его дело, но потом они будут отвечать перед Аллахом и к Нему, Единому, будет возвращение всех в День воскресения» (Коран 6: 108).

В цитированном стихе также говорится, что мусульмане должны защищать иные верования от оскорбления.

Еще одна форма толерантности, упоминаемая в Коране, – это свобода следовать собственной вере, даже если она не является исламом. Мусульмане не должны принуждать других к обращению в ислам, потому что вера должна основываться на сознательном выборе, и этот выбор не должен быть вынужденным. В соответствии с этим, если кого-либо принудили к принятию ислама, то вера этого человека в ислам не признаётся. Другими словами, ислам полностью признаёт свободу вероисповедания за каждым человеком, и это – основополагающий принцип ислама. В Коране есть много положений, выражающих мысль, что вера – личное дело человека. Люди свободны делать выбор даже в пользу принятия ложной веры. Если они выбирают истину, то это к их же благу, а если их выбор ошибочен, то они сами поплатятся за его последствия. Эти мысли выражены в следующих стихах:

«В религии нет принуждения. Прямой путь ясно отличается от кривой дороги» (2: 256)
«Истина от Господа вашего: кто хочет, уверует; кто хочет, будет неверным» (18: 29)
«Мы прямо водим его по пути, благодарен ли он бывает, или не признателен» (76: 3)
«Если бы Господь твой восхотел, то все до одного, кто только есть на земле, уверовали бы. А потому и ты принудишь ли этих людей к тому, чтобы они стали верующими?» (10: 99)

Ислам утверждает, что все верующие имеют право на свободу вероисповедания и культа. Все места религиозного поклонения, будь то иудейские, христианские или исламские, считаются в исламе священными. Поэтому ислам требует от мусульман защищать право на свободу вероисповедания для всех. Ислам активно призывает к созданию широкого либерального общества, в котором все могут жить в безопасности и равенстве и пользоваться свободой вероисповедания. Так, Аллах говорит в Коране: «Если бы Бог не удерживал одних людей другими, то были бы разрушены и монастыри, и церкви, и синагоги, и мечети, где постоянно призывается имя Божие» (Сура 22 «Паломничество», аят 40).

Итак, очевидно, что Коран призывает нас к пониманию того, что религиозность людей должна основываться на искренности и убеждённости и быть свободной от всякого принуждения. Принцип свободы вероисповедования не имеет ничего общего с истинностью какой-то конкретной религии. Хотя Коран считает истинной религией ислам, он не препятствует мусульманам в том, чтобы уважать другие конфессии. Поскольку людям разрешается свободно делать выбор в пользу той или иной религии, из этой гарантии вытекает то, что им надлежит уважать религиозный выбор других людей.


Взгляды ислама на Ахль аль-Китаб

Важно отметить, что в Коране специально говорится о последователях религий, именуемых «Ахль аль-Китаб» («люди Писания»). Примерно в этом же смысле употребляются такие термины, как «Утуль-Китаб» («те, кому даровано Писание») и «Насибан миналь-Китаб». Выражение «Ахль аль-Китаб» упоминается в Коране 31 раз в семи сурах. Под этим термином имеются в виду последователи авраамических монотеистических религий, которым было даровано откровение в виде Священного Писания. Это понятие показывает, что ислам рассматривает религии-предшественники (иудаизм и христианство) и их писания как истинные, а вера в эти предшествующие писания включена в исламские столпы веры.

Более того, Коран предписывает мусульманам верить в Иисуса и Моисея, как и в других библейских пророков, считая их посланниками Божьими, явившимися человечеству для выражения божественной милости. Например, в Коране четко заявлено, что он содержит не только основы учения Торы Моисея и Евангелия Иисуса, но также наставления и жизнеописания многочисленных библейских пророков. Так, Аллах говорит в Священном Коране:

«Мы низвели тебе полное Писание – для подтверждения истинности предыдущих Писаний, Торы и Евангелия и для охранения их» (Сура 5 «Трапеза», аят 48)
«В истории о них назидательные примеры для людей умных. Эта книга – не выдуманный рассказ, а подтверждение открытого до неё, истолкование всем вещам, направление и милость Божия к верующим» (Сура 12, «Йусуф», аят 111).

Хотя каждый последователь писаний  (Корана, Торы, Евангелия) настаивает на своих отличиях, в Коране говорится, что сторонники этих писаний имеют больше общего, чем отличий. Поэтому там подчеркивается особая связь между мусульманами, иудеями и христианами. По этой причине и мусульманам предписывается искать kalimatun sawa (общность) с «людьми Писания», ибо они считаются связанными с мусульманами родственными узами, поскольку их вера основана на писаниях, явленных в божественном откровении, и они разделяют общую профетическую традицию. См. Коран 3: 64:

«Скажи: Читающие Писание! Станем держаться одинакового слова и для нас и для вас! Будем поклоняться только Богу; не станем признавать соучастников Ему, не станем других считать Господами, кроме Бога. Если они пойдут прочь, скажите: будьте свидетелями, что мы покорные Богу (муслимы)».

Мусульманские теологи придерживаются различных точек зрения на значение kalimatunsawa. Некоторые утверждают, что kalimatunsawaвключает в себя учение о равноправии и справедливости, мирном разрешении конфликтов и отказ от убийств по мотивам веры. В мультикультурном обществе ислам справедливо подчёркивает важность нахождения общей платформы и согласия в обществе.

Одновременно с подчёркиванием общего между сторонниками авраамических религий Коран отмечает и то, что «люди Писания» не одинаковы по характеру: некоторые из них не добры к мусульманам и заставляют их принимать свою веру, вводят мусульман в заблуждение или в неверие:

«Иудеи и христиане не будут довольны тобой, пока ты не станешь придерживаться их религии. Скажи: «Путь Аллаха – это прямой путь». Если же ты станешь потакать их желаниям после того, как к тебе явилось знание, то Аллах не будет тебе ни покровителем, ни помощником» (Коран 2: 120-121)
«Часть людей Писания желает ввести вас в заблуждение. Однако они вводят в заблуждение только самих себя и не ощущают этого» (Коран 3: 69)
«После того как прояснилась им истина, многие из людей Писания из зависти своей хотели бы отвратить вас от веры, когда вы уже приняли ее. Простите их и будьте великодушны, пока Аллах не явится со Своим повелением. Воистину, Аллах способен на всякую вещь» (Коран 2: 109)

Однако в Коране сказано и о том, что не все люди Писания таковы. Есть среди них такие, кто изучает слово Божье и делает добрые дела, призывая к добру и осуждая зло. Так, Бог говорит в Коране:

«Не все они одинаковы. Среди людей Писания есть праведные люди, которые читают аяты Аллаха по ночам, падая ниц. Они веруют в Аллаха и в Последний день, велят творить одобряемое, запрещают предосудительное и торопятся совершать добрые дела. Они являются одними из праведников. Какой бы добрый поступок они ни совершили, ничто не будет отвергнуто от них. Ведь Аллах знает богобоязненных» (Коран 3: 113-115)

Поскольку не все люди Писания одинаковы, особенно в их отношении к мусульманам, Коран учит мусульман и дает им различные наставления о том, как следует вести себя с людьми Писания в зависимости от их отношения к мусульманам. Таким образом, Коран предписывают мусульманам уважать не только тех людей Писания, которые обращается с ними по-доброму и справедливо, но и тех, кто не сражается с ними и не выгоняет мусульман из своих домов. Более того, Коран предписывает мусульманам вести себя мирно в общественном взаимодействии с людьми Писания. Если с людьми Писания происходят какие-то споры, мусульмане должны спорить с ними уважительным образом. Но если люди Писания выгоняют мусульман со своих земель и подвергают их опасности, то мусульманам запрещается дружить с людьми Писания.

«Аллах не запрещает вам быть добрыми и справедливыми с теми, которые не сражались с вами из-за религии и не изгоняли вас из ваших жилищ. Воистину, Аллах любит беспристрастных» (Сура 60 «Испытуемая»: 8).

Создание условий для толерантности людей и лидеров

 
Третий докладчик: доктор Пауль М. Цуленер (PaulM. Zulehner), 
профессор кафедры пасторской теологии, Вена (Австрия)

С 1992 года я принимаю участие в Европейском исследовании системы ценностей. Мы пришли к выводу, что большинство европейцев очень высоко ценят толерантность. Однако, если спросить, ведут ли люди себя толерантно в жизни, цифры окажутся очень низкими. Отсюда возникает вопрос: почему европейцы не могут быть так толерантны, как им хотелось бы?

Вот вопрос, который должен бы стать главным на нашей конференции: как сделать население и, что еще важнее, лидеров толерантнее? Я думаю, данный вопрос является на этой конференции самым политически заостренным.

Хотел бы кратко объяснить свою позицию. Изучая священные книги всех религий, которые здесь представлены, можно найти в них множество текстов, показывающих, что большинство религий выступает за мир, справедливость, сочувствие и милосердие. Думаю, это основные позитивные качества всех религий. Видные религиозные деятели не призывают к войне, они выступают за мир. Например, Франциск Ассизский, Ганди, суфии, многие буддисты и, конечно, Иисус с его Нагорной проповедью. Возникает вопрос: почему одни представители религий склонны к насилию, а другие – к миру? Ответ коренится в личности людей, а не в их вере.

Я провел обследование, анализируя «авторитаризм» в Европе. Эта концепция идет от знаменитого немецкого социолога Теодора Адорно (TheodorW. Adorno). Он задался вопросом, почему так много людей в прошлом веке поддержало тоталитарные режимы в Европе, и обнаружил, что они с готовностью подчинили себя чему-то авторитету на основе простой мысли: «кто наверху, тот должен быть прав». Когда каких-то деятелей – например, Эйхмана, Гесса или Гёсса – привлекали к суду, они оправдывались, говоря: «Мы всего лишь выполняли свой долг».

Авторитарная личность, согласно моим собственным исследованиям, характеризуется слабостью и тревожностью. Более того, поскольку она слаба, она очень склонна к насилию в отношении других. Эта внутренняя слабость является истиной причиной насилия против других. Авторитарная личность не приемлет плюрализма. У нее нет, как мы говорим по-немецки, «толерантности к плюрализму» (Pluralitätstoleranz). К числу «других»  могут относиться евреи, мусульмане, цыгане, иностранцы,  даже женщины. «Другие» всегда рассматриваются как угроза. В «Других» видят врага. Поэтому авторитарная личность пытается уничтожить «Других» с помощью разнообразных форм насилия: в Средние века их сжигали на кострах, сегодня сжигают на «кострах» СМИ, уничтожают с помощью терроризма или войны. Следовательно, если  кто-то хочет избавиться от религиозного насилия и открыть настоящий, мирный, конструктивный диалог, он должен сдержать свою склонность к авторитарности, изменить свою личность.

Тогда следует задаться вопросом: какими средствами этого добиться? Некоторые из вас заявили, что для этого нужны просвещение, информирование, всеобщая этика. Я испытываю недоверие к этическому императиву, потому что этических принципов недостаточно для людей, испытывающих тревожность, а авторитаризм сам по себе – некая форма тревожности. Тревожному человеку недостаточно сказать: «Не волнуйся!».

Какие другие средства у нас есть? Полагаю, что таких людей надо лечить. Но как их лечить? За долгие годы в католической традиции, к которой я принадлежу, произошел переход от мистических рецептов к нравственным. Как же религия может исцелять людей, испытывающих тревожность? Когда люди исцелились, они толерантны и обнаруживают тенденцию к солидарности. Я не буду сообщать вам свое мнение о том, что это за целительство, но я ставлю на ваше рассмотрение вот этот главный вопрос, потому что никто из выступавших до меня не сказал ни слова о тревожности.

Позвольте мне сделать краткое замечание по поводу важной речи моего коллеги доктора Шлензога. Ганс Кюнг выступал с идеей общемировой этики, основанной на «золотом правиле». Но, возможно, иной подход может дать больше результатов. Об этом ином подходе я узнал от своего учителя Иоганна Баптиста Метца. Он вспоминает одно предложение из заявления Ясира Арафата и Ицхака Рабина, когда они в 1994 году заключили знаменитое мирное соглашение. Они пообещали, что «в будущем мы всегда будем помнить о страданиях других, о противоположной стороне». Помнить о страданиях других. Таким образом, по Метцу, источником общемирового этоса является не «золотое правило», но авторитет страждущих. Подлинной целью любой этической системы является предотвращение страдания других.

Предпосылки для такой позиции можно найти в сердцевине всех мировых религий. Это сострадание, или милосердие. Сострадание характеризует Аллаха всемилостивого. Каждая сура начинается с имени Аллаха. Сострадание есть и в сердце Яхве, в иудейской традиции. И Бог Иисуса Христа – сострадательный Бог. Наконец, среди трех Будд один – защитник, другой – мудрец, а третий сострадателен. Далай-лама – это реинкарнация Будды Сострадательного.

Именно на основе сострадания могли бы активно сотрудничать основные религии мира, добиваясь справедливости и мира на планете. Именно это я и предлагаю, считая, что религия способна исцелять. В этом миссия всех религий.

Толерантность и взаимопонимание
 

Доклад, представленный Его Превосходительством Ясуо Фукудой (Yasuo Fukuda),
бывшим премьер-министром Японии

Наше специальное совещание созвано во исполнение давнего желания канцлера Гельмута Шмидта. Он был одним из самых дорогих друзей моего покойного отца. В те годы Германия и Япония имели много общего: обе страны потерпели поражение во Второй мировой войне, и обе чудесным образом восстали из военного пепла. Возможно, этим объясняются те тесные узы, которые связывали моего отца с канцлером.

Как и многие из вас, я многому научился от канцлера Шмидта. И нужно признать, что его призыв к созыву такого совещания, как наше, в очередной раз подтвердил его провидческую мудрость. Нам всем понятно, как своевременна эта встреча.

Один из важнейших уроков, который преподал мне канцлер Шмидт, — следующее положение в духе учения Канта:  поддержание мира не обеспечивается внутренним инстинктом человека; мир нужно устанавливать не единоразово, а постоянно, волевыми и искренними человеческими усилиями.

Германский политик XIX века Отто Бисмарк сказал: «Дураки учатся на собственном опыте, а мудрецы — на опыте истории». Я думаю, для нас, живущих в XXI веке, очень важно возобновить размышления над тем, чему мы можем научиться из истории.

Всё меньше и меньше остается людей, которые, как я, реально пережили Вторую мировую войну и ее эпоху. Подавляющее большинство современного человечества родилось после войны. Говоря о произошедшем в послевоенную эпоху, нужно отметить два важнейших события, которые, возможно, и побудили нас задуматься над общемировой этикой, темой нашей конференции. Одним из них было окончание холодной войны в 1989 году, а другим — катастрофа 11 сентября.

В 1989 году американский историк Фрэнсис Фукуяма (FrancisFukuyama) написал знаменитую книгу «Конец истории». Он утверждал, что конец холодной войны — это конечный пункт человеческой идеологии и что западный либерализм и демократия получат всеобщее распространение как высшая форма политического устройства.

В 1993 году на это возразил профессор Cэмюэл Хантингтон (SamuelHuntington)  в книге «Столкновение цивилизаций». Он заявил, что, хотя национальные государства и сохранят свою роль сильнейших игроков в международной политике, высока вероятность возникновения глобальных конфликтов между различными цивилизациями и группировками; что столкновение цивилизаций  станет господствующим фактором мировой политики и что по линии цивилизационного разлома пройдет будущий военный фронт.

Эти дискуссии побудили президента Ирана Хатами предложить Генеральной Ассамблее ООН в 1998 году провести «Диалог цивилизаций», чтобы предотвратить цивилизационное столкновение. Генеральная ассамблея ООН приняла резолюцию, провозгласив 2001 год «Годом диалога».

Как парадоксально, что именно в тот год произошли события 11 сентября! В тот момент, когда угнанные террористами самолеты врезались в здания Центра международной торговли в Нью-Йорке, «Год диалога цивилизаций» прекратился. Однако большинство из вас согласятся со мной в том, что важность цивилизационного диалога сегодня еще выше.

В новом веке возникло так много международных конфликтов и противоречий, что мир и международная стабильность на планете оказались под угрозой. С ростом экономической глобализации вроде бы наращиваются масштабы благосостояния, однако плодами этого процесса пользуется лишь горстка людей. Контрасты, неравенство, бедность и несчастья в мире только множатся.

Ясно, что международное сообщество не встало под флаг либеральной демократии, как это предсказывал Фрэнсис Фукуяма. Но не так уж и очевидны «линии разлома между цивилизациями», о которых писал Сэмюэл Хантингтон. Национальные государства продолжают играть ключевую роль в объединении людей. Однако всевозможные группировки, включая неправительственные организации, объединяемые культурными и этническими признаками, религией, территориальной общностью или идеологическими целями, стали вести себя активнее и динамичнее, их роль в международном масштабе повысилась. Дополнительно к этому вместе с быстрым развитием информационных технологий огромными темпами расширяются межличностные связи, не знающие национальных границ. Короче говоря, мир стал намного сложнее и изменчивее, чем предсказывали Фрэнсис Фукуяма и Сэмюэл Хантингтон.

Однако, к сожалению, после «Года диалога между цивилизациями» в 2001 году международное обсуждение этого важного вопроса не стало более глубоким. В последнее время многие мировые лидеры, как представляется, направляют свою интеллектуальную энергию на решение таких вопросов, как урегулирование затяжных конфликтов, преодоление надвигающегося экономического кризиса, расширение влияния своей страны. Дополнительно к этому из-за того, что благодаря высоким темпам прогресса информационных технологий общественность  получила доступ к обширной информации, нынешние лидеры оказались в ловушке: их беспокоит главным образом то, как бы сохранить общественную поддержку и угодить избирателю. В такой обстановке политическим и интеллектуальным лидерам всё труднее придать достаточный вес вопросу о необходимости выработки общемировой этики и ведения диалога между цивилизациями.

В нашем совещании участвует ряд ведущих деятелей и мыслителей основных религий мира. Международное сообщество пребывает в хаосе, мировые системы ценностей разделяются, меняются, дробятся. Что могут предложить религии в этой ситуации? Это одна из главных тем нашей встречи.

Катастрофа 11 сентября вывела на первый план вопрос взаимоотношения религии и международной политики. Неоднократные атаки Аль-Каиды вызвали во всём мире огульную критику ислама. В этом хоре голосов некоторые утверждают даже, что господствующие в мире монотеистические религии — не только ислам, но и христианство, и иудаизм — сами по себе являются коренной причиной «столкновения цивилизаций» и «цивилизационного раскола». Я хотел бы задать вопрос: есть ли доля истины в этих аргументах, так ли уж они беспочвенны? Другими словами, не могут ли политеистические общества Азии с их плюралистической системой ценностей и этическими нормами чему-то научить монотеистический мир?

Сам я отвечаю на этот вопрос так: и да, и нет.

Я хотел бы кратко рассказать о политеистическом мышлении, поскольку Япония — политеистическая страна. Многие японцы — сторонники буддизма, но коренной для страны синтоизм с его анимистическими элементами также глубоко укоренен в нашем народе. Японцы считают, что дух и жизнь присущи не только живым существам, но и неживой природе, даже камням и водопадам. Эти разнообразные верования — буддизм, синтоизм и анимизм — в душе японца гармонично сливаются в единое целое. Многие посещают синтоистский храм 1 января, отмечают Рождество, совершают бракосочетание в христианской церкви, хоронят близких в буддийском храме. Они делают это, не ощущая никакого внутреннего противоречия.

Однако японцы не лишены глубоких религиозных чувств. Многие из нас испытывают сильное ощущение присутствия некоего трансцендентального существа, возвышающегося над человеческим интеллектом и опытом. Как бы ни называть это трансцендентальное существо — Богом, Буддой или небесами, — мы считаем, что верить в это существо можно самыми разнообразными способами.

Для монотеистов такая неоднозначность и непонятна, и неприемлема. Но в обществе, где преобладает такое отношение к религии, есть одна положительная черта. Мы способны бесконфликтно признать другую систему ценностей и другие убеждения. Кроме того, у нас есть основа этической общности с другими людьми.

Ключевым термином здесь является «чувство толерантности» по отношению к другим. Толерантность, возможно, — это отправная точка для того, что мы хотим определить на нашем совещании. Однако истинная толерантность может вырасти только на почве понимания тех людей, у кого другие убеждения и иное воспитание.

«Общемировая этика при выработке решений» требует от нас серьезно задуматься над тем, как наилучшим образом сформулировать общий этический знаменатель на мировом уровне. Я хотел бы высказать собственные предложения.

Во-первых, это сострадание. Мой покойный отец провозгласил в 1977 году, когда он совершал визит по странам Юго-Восточной Азии, так называемую «доктрину Фукуды». Главным в этой доктрине является обязательство строить отношения взаимного доверия по принципу «от сердца к сердцу». В середине семидесятых годов ХХ века Япония нередко сталкивалась с антияпонскими настроениями и антагонизмом в странах Юго-Восточной Азии. Это было связано с очень агрессивным внедрением страны в экономику этого региона. Концепция «от сердца к сердцу» была понята всеми и почти сразу завоевала сердца народов Юго-Восточной Азии. Ведь выражение «от сердца к сердцу» означает сострадание и искреннее желание служить благу других людей.

Второй элемент — это «культурная отзывчивость». Все мы являемся плодом своей культуры. Имея дело с людьми иного культурного воспитания, мы смотрим на них через призму собственных ценностей и культурных представлений. Мы должны признать, что когда мы осуждаем или критикуем тех, кто от нас отличается, мы критикуем собственное безобразное отражение. Попытаться понять, проявить отзывчивость к тем, кто на нас не похож, — критически важное качество, необходимое для достижения наших целей.

Третий элемент — это «создание  атмосферы доверия» к партнерам. Присутствующие здесь политики хорошо помнят, что им приходилось идти на риск в международных переговорах. Степень такого риска зависит от меры доверия к партнеру по переговорам. Основная предпосылка наших дискуссий заключается в том, что между всеми нами установилось доверие. Я уверен, что наше совещание в этом смысле может направить очень серьезное послание международному сообществу двадцать первого века.

Япония была страной, побежденной во Второй мировой войне. Нам снова позволили вернуться в международное сообщество в 1951 году. Японцы еще страдали от причиненных войной разрушений, но международное сообщество всё так же жестко и холодно взирало на бывшего агрессора и побежденную нацию. Оно считало, что Японию следует наказать так строго, чтобы она уже больше никогда не восстановила свои силы. На фоне этой ненависти бывший министр финансов Шри-Ланки, позднее ставший ее президентом, выступил с призывом изменить такое отношение, процитировав слова Будды: «Ненависть нельзя  исцелить ненавистью. Мир в душе можно восстановить, перестав ненавидеть. Это непреложная истина».

Толерантность:
недооцененная ценность нашего сектантского века

 
Профессор Томас С. Эксуорти (ThomasS. Axworthy), Генеральный секретарь Совета взаимного действия

Мы живем в сектантскую эпоху. Чрезмерная приверженность учению какой-либо религии, секты или группы – феномен нашего времени; как таковая, она угрожает спокойствию и порядку как внутри государств, так и между ними. Даже беглый просмотр свежих газетных заголовков подтверждает этот тезис: в Мьянме  толпы вооруженных ножами буддистов напали на мусульман, убив свыше 40 человек и изгнав почти 13 тысяч мусульман из их домов и заведений.

«Боко харам» (что переводится как «нет западному образованию»), исламская секта, действующая на севере Нигерии, почти еженедельно подкладывает бомбы под христианские церкви, что в одном только 2012 году привело к смерти 900 человек. В Ливии кресты на кладбищах сочтены столь глубоким оскорблением, что толпы экстремистов оскверняют военные кладбища Британского содружества наций.

В Ираке известный аналитик Канан Макия, который приветствовал вторжение США с целью смещения Саддама Хусейна, заявляет, что «арабская весна превращается в арабскую зиму. Хусейн, когда был слаб, использовал сектантство и национализм в качестве инструментов борьбы с внутренними врагами. Сегодняшние шиитские партии Ирака поступают еще хуже: они легитимизируют свое правление на сектантской основе». И не только мусульмане натравливаются на христиан, а и шииты на суннитов: множатся и расколы внутри исламских движений. Например, в Египте после падения режима Мубарака движение салафитов назвало своих же суннитских мусульманских соратников, членов Высшего совета вооруженных сил, отступниками; члены салафитской партии аль-Нур вышли из правительства братьев-мусульман при президенте Мухаммеде Мурси и поддержали его смещение в июле 2013 года. Ясно, что в Египте существует раскол между египтянами более светской ориентации и исламистами; однако и среди самих исламистов единогласия не наблюдается.

Все нынешние грани сектантства имели аналоги в европейской истории. Подобно тому, что происходит в сегодняшней Нигерии или Мьянме, в Испании до наступления века Просвещения толпы людей часто нападали на представителей других вероисповеданий (в 1391 году имел место особо жестокий погром, в ходе которого была убита примерно треть еврейского населения). Как и в сегодняшней Сирии, правители XV и XVI веков с удовольствием разыгрывали сектантскую карту. Например, испанский король Фердинанд и королева Изабелла в широких масштабах практиковали этнические чистки. В 1492 году принудили к обращению в христианство или изгнали из страны от 70 до 100 тысяч евреев, а в 1609 году — до 300 тысяч морисков (испанских мусульман). Сегодня в Ливии происходит осквернение могил, но в эпоху Реформации происходили куда более бессмысленные разрушения. Так, Симон Шама спрашивает в своем телесериале «История Британии»: «Что случилось с католической Англией?», описывая, как протестантские фанатики били витражи, алтарные ограждения, скульптуры и даже столы для причастия. Пуританский парламент дошел даже до того, что в 1647 году запретил празднование Рождества.

Схватки между шиитами и суннитами? Во время Варфоломеевской ночи 1572 года толпы католиков убили, изувечили или подвергли издевательствам 5000 гугенотов, что Бенджамин Каплан называет «эпизодом начала новой истории, пользующимся самой дурной славой». Сунниты-салафиты противостоят другим суннитам – братьям-мусульманам? Во время английских религиозных войн сторонников англиканской церкви натравливали на пуританских раскольников. Некоторые протестантские секты были так же непримиримы к другим протестантам, как и к католикам. В 1648 году пресвитерианское большинство в английском парламенте приняло «Ордонанс о наказании богопротивных ересей», и даже в 1662 году 4 тысячи квакеров по-прежнему томились в тюрьме. Рассказывая об этих событиях и преследовании квакеров, историк Уэджвуд язвительно замечает, что «доктрина ненасилия всегда злила склонных к насилию людей».

Но хотя в XVI–XVII веках Европа демонстрировала дискриминацию, нетерпимость и насилие в масштабах, далеко превосходящих то, что творится сегодня, и тогда постоянно отмечались проявления личного мужества, понимания и любви, а концепция толерантности завоевывала умы, пусть и очень, очень медленно. На смену веку сектантства в Европе пришел век Просвещения, а одним из столпов Просвещения стала когда-то презираемая добродетель толерантности. Постепенное принятие религиозной толерантности стало, по словам Юргена Хабермаса, «миротворческим стимулом к утверждению культурных прав» в целом.

Эндрю Мерфи определяет толерантность как «настрой или готовность признать возможную состоятельность противоположной точки зрения». Это – добродетель, основанная на признании. Как пишет Вольтер в своем философском словаре, «разногласия – тяжелая болезнь человечества, и единственным лекарством от нее является толерантность». По словам Джея Ньюмана, «толерантность проявляется, когда человек толерантен; толерация – когда человек терпит». Толерация – это набор практических правил, который означает «отказ от наказания за несоблюдение преобладающих норм».

Толерация – эта практика или система, делающая возможным мирное сосуществование; эту концепцию следует отграничивать от установок и мотивов тех, кто участвует в этой системе. Такое разграничение важно: толерантность есть личное отношение, основанное на смирении (все мы совершаем ошибки). Ее противоположностью является фанатизм, характеризуемый Джоном Морли как раздражительное отношение, не допускающее никаких поблажек и компромиссов. Поэтому личной толерантности могут препятствовать самые разные факторы: невежество, суеверность, недопонимание, лень, положение превосходства.

Нетерпимость может проявляться в шутках, прозвищах, словесных оскорблениях, дискриминации и насилии. В Шотландии, например, недавно создали консультативную группу по проблемам сектантства, в задачи которой входит смягчение антагонизма между католиками и протестантами, ярко проявляющегося, например, во время футбольных матчей.

Если толерантность — это личная установка или качество, на выработку которых может быть направлено воспитание, личное убеждение или обучение на взаимном опыте, то толерация — это некий набор практик, предусматривающих сознательный отказ от вмешательства в поведение других людей. Когда Европа перешла от эпохи религиозных войн к веку Просвещения, целый ряд принятых договоренностей и практических правил стал допускать инакомыслие по отношению к государственным церквам и господствующим в обществе верованиям. Однако медленное расширение режима толерации не означало серьезного прогресса в области личной толерантности людей.

Уэджвуд пишет, что, даже хотя европейские лидеры XVII века были вынуждены  примириться с наличием различных течений в христианстве, все они стремились к утверждению всеобщей церкви (в качестве каковой каждый из них хотел видеть, разумеется, свою собственную), а толерация по-прежнему «вызывала недоумение даже у умеренных деятелей». Поэтому режимы толерации — это практические договоренности,  обеспечивающие мирное сосуществование; они могут быть как связаны, так и не связаны с укреплением личной толерантности. В борьбе с сектантством необходимы как программа по изменению личностных установок, так и отдельная программа создания институциональной системы.

Обсуждение

Председатель Обасанджо: Слова меняют свое значение: те, что мы произносим уважительно сегодня, могут употребляться пренебрежительно завтра, и наоборот. Каждому из нас, в каком бы статусе он ни находился и какова бы ни была его религия, выпала не только привилегия, но и определенная ответственность. Вот некоторые из тех мыслей, которые донес до нас Джереми Розен. Он закончил свое выступление на том, что наша общая человечность побуждает нас к толерантности. Теперь зададимся вопросом, каковы те факторы, в силу которых эта общая человечность делает нас толерантнее? Вы говорили о политических и экономических факторах, влияние которых на нашу общую человечность должно нами корректироваться.
Что касается моей страны, то мы упоминаем Боко Харам так, как если бы речь шла о войне мусульман и христиан. Но это на самом деле неверно. Примерно три года назад я отправился на северо-восток своей страны, в самый центр Боко Харам. Я хотел выяснить, существует ли такая организация – Боко Харам.  Если да, то кто ее составляет? Есть ли у нее лидеры? Если есть, кто они? Готовы ли они к переговорам? Каковы их цели? На что они жалуются? Не находятся ли они под каким-то внешним воздействием, и если да, то в какой степени? В итоге я обнаружил, что по сути своей это не такие плохие люди. В основе всего лежат бедность и безработица, на которые наслоилось много других проблем: контрабанда наркотиков и оружия, некая доля фундаментализма. Именно из-за этих социальных проблем, когда я спросил их, какова их цель, они ответили: «Шариат». Они понимают, что такое общая человечность, но есть целый ряд факторов, которые мешают им осознавать эту общую человечность, мешают им быть толерантными.

Шри Шри Рави Шанкар:  Я хотел бы сказать кое-что в дополнение к тому, что сказал Пауль Цуленер. Испытывающие тревогу, несчастные люди – вот источник конфликтов. Счастливый человек ни с кем не конфликтует. Когда люди несчастны, огорчены, испытывают стресс, религия становится для них предлогом для конфликта, для того, чтобы вступить в драку. К неприемлемому поведению, мне кажется, приводит фактор стресса и тревожности, отсутствие инклюзивности, недостаток взаимоотношений и взаимопонимания со всеми остальными. Таковы главные причины многих конфликтов среди различных группировок и сообществ. Это ярко проявляется в повседневной жизни общества. Там, где люди счастливы, они все и живут счастливо, не обращая внимания на религию, касту, общину или расу друг друга.

Доктор Мукти (Mukti): Я думаю, что в нашем сложном и динамичном мире одной толерантности недостаточно. Нужно идти дальше толерантности, потому что иногда толерантность скрывает обилие реальных проблем, которые игнорируются. То, что нам на самом деле нужно, – это плюрализм. В моем понимании плюрализм заключается, во-первых, в уважении к мировоззрению других, к публичному выражению их религиозных чувств. Иногда нетерпимость возникает потому, что люди исходят из наблюдения за внешним поведением других людей, вместо того чтобы попытаться объяснить себе это поведение с точки зрения их внутреннего склада, связанного с так называемой «картиной мира» этого  народа. Во-вторых, когда мы говорим о плюрализме, необходим, разумеется, диалог, который ведет к толерантности и плюрализму, потому что в рамках диалога люди слушают друг друга, между ними возникает взаимопонимание и взаимоуважение. Также очень важно принимать людей, отличающихся от нас, приспосабливаться к ним и в определенных пределах идти на сотрудничество и партнерство с ними.
Несмотря на различия между религиями, у них есть и общие исходные позиции, и этими общими позициями надо пользоваться, чтобы строить более миролюбивое и толерантное общество. Конечно, достичь толерантности и плюрализма не так легко, потому что есть ценности, воздвигающие препятствия на этом пути.
Здесь я хотел бы привести еще один наглядный пример преодоления различий  между исламом и другими религиями. В прошлом году я ездил в Нидерланды, в Гаагу, на межконфессиональную конференцию. Там я увидел, как мусульмане и иудеи активно сотрудничали в отстаивании своих убеждений, почерпнутых из Корана и Библии. Несмотря на различия, они проявляли уважение друг к другу и понимание, что между нами общее и какова наша общая ответственность. У различных конфессий есть возможности для сотрудничества, если они будут относиться друг к другу с полным уважением и искренностью.

Профессор Чжан (Chang): Вопрос о толерантности и ее отсутствии можно увязать c темой, о которой говорилось на предшествующей сессии, – темой критической роли, которую могут сыграть лидеры наших общин. Мне пришли в голову два конкретных примера, которые я очень глубоко изучил. Один из них, вероятно, известен большинству из вас. Во время Культурной революции китайцы, которые обычно очень высоко ценят добрые отношения со своими соседями и сослуживцами, невзирая на их вероисповедание, национальные и языковые отличия, вдруг обернулись друг против друга. Доверие между людьми было подорвано, возникла вражда такой силы, какую трудно понять. И она вовлекла сотни миллионов людей. По-видимому, даже в мелких селениях находились вожаки, организовывавшие нападения на дома. Это требует от нас глубокого, даже теоретического размышления о том, какова природа человека, как у рядового населения возникает реакция на призыв вожака, лидера.
Вторым примером является Кыргызстан. Я был в Кыргызстане дважды, один раз до, другой раз после выборов. В частности, я ездил в город Ош, населенный киргизами и узбеками. По религиозным признакам они сами затрудняются в определении различий между двумя общинами. Есть суфийская община и другие религиозные толки, но их особенности не имеют никакого отношения к этническим противоречиям. Во время выборов там произошли просто зверские погромы: людей убивали, сжигали их дома. Всё это случилось совсем недавно. Да и этнические различия не так существенны: киргиза от узбека трудно отличить, хотя они говорят на разных языках. Так что всё это уходит корнями в какие-то факторы помимо религии и национальности – может быть, это результат идейного воздействия вожаков? Ведь всё это случилось внезапно, в какой-то момент. Надо задуматься над тем, что тут сработало – религиозные различия или вожаки сыграли свою роль.

Доктор Хабаш (Habash): Я считаю, что толерантность – это очень большая ценность. Но на примере своей страны, Сирии, я хотел бы показать, что одной толерантности недостаточно. Один знаменитый европейский философ сказал, что у каждого человека есть две родины: одна – собственная страна, а другая – Сирия, потому что в Сирии начиналась история пророков, религий и культур. Мы жили в очень комфортной ситуации. Всем известно, что в Сирии есть мусульмане, христиане и иудеи, а среди мусульман имеются также различные общины. Мы жили в полной гармонии. Ежедневно проводились встречи исламских, христианских и даже иудейских лидеров.
Но этого недостаточно. Без демократии и свободы, без достоинства, без доверия между людьми и на основе сектантских интересов нельзя прийти ни к какому позитивному итогу. Поэтому ответственность лежит, как я думаю, не только на религиозных лидерах. Она лежит на политических деятелях. Политики, как и религиозные лидеры, отвечают за то, чтобы призывать к толерантности и гармонии. Как отметил президент Обасанджо, сейчас возникло множество проблем в среде самих мусульман. Заниматься такими проблемами – долг политиков и религиозных деятелей. Но без демократии, достоинства, свободы нам в любой день, в любую секунду грозит новый взрыв, подобный сегодняшней ситуации в Сирии.

Председатель Обасанджо:  Я пометил себе кое-что из сказанного Арифом Замхари. Религия терпит неудачу. Говорят, у нас стало больше религии, но меньше духовности. А религиозность без духовности не ведет к толерантности, о которой мы говорим. Какой пример подают нам лидеры – политические и религиозные? Выступают ли они как учителя и проповедники? Увы, на практике им нечего предъявить.
Мы отмечали на этой сессии, что одной толерантности недостаточно. Даже если толерантность ведет к признанию, а признание – к взаимности, этого тоже недостаточно. Ситуация меняется. Резко изменилась обстановка в Сирии, и не только там. Нельзя относиться к сложившимся обстоятельствам как к чему-то постоянному. Я прихожу к выводу, что даже в благополучной обстановке, когда наблюдается гармония, толерантность и всё остальное, это благополучие требует постоянного ухода, любовной заботы, потому что если такой заботы не проявлять, ни в чем нельзя быть уверенным. Сегодня это есть, а завтра этого нет.
И я хочу сослаться на тезис, который прозвучал

в трех презентациях: проблема – в человечности.

Профессор Эксуорти: Мы начали с того, что призвали к точности в употреблении терминов и обозначении понятий. На мой взгляд, практика толерации – это отказ от навязывания чего-либо, от принуждения к чему-либо. Это тот минимум, который мы можем надеяться достичь, и это важное завоевание Европы (о чем уже говорилось в некоторых выступлениях), где люди по крайней мере стали говорить: «живи и давай жить другим». Им, может быть, не нравятся какие-то обстоятельства в жизни других, другие религии или другие точки зрения, но они проявили готовность признавать их и не использовать насилие для достижения собственных целей. В наши дни такая установка сохраняет свое значение.
Кто-то сказал, что толерантность – это механизм примирения с иными видами прав и иными путями развития в человеческом обществе. Поэтому наша задача – обеспечить как минимум наличие такой толерантности. Именно с этой практической целью мы и собрали вместе религиозных, политических деятелей и деятелей образования. В своем ключевом докладе доктор Цуленер отметил, что, как бы мы ни описывали толерантность в теории, значительное число людей не придерживается даже этого минимального набора ценностей. Широкие слои населения отвергают толерантность. Если пытаться в один прыжок добиться уважения прав человека, не тратя времени на просвещение и воспитание добродетели толерантности, то мы обречены на провал и готовим себе огромные трудности.
Поэтому я думаю, что нам следует сделать следующие первые практические шаги: 1) культивировать такую ценность, как толерантность, в собственном личном поведении; 2) стремиться к практическому привитию этой ценности рядовым гражданам.
Премьер-министр Кретьен участвовал в переговорах, завершившихся принятием в 1982 году [в Канаде] Хартии прав и свобод, но ее идея была впервые выдвинута еще в 1950 году. Потребовалось 30 лет. Канцлер Гельмут Шмидт и президент Жискар д'Эстен содействовали формированию Европейского Союза, но Жан Монне думал об этом еще в 20-е годы XX века. На реализацию этой идеи ушло 30–40 лет.
В заключение я хочу напомнить, что работа Совета началась с выработки Декларации обязанностей человека, которая служила бы связующим звеном между различными религиями и этическими системами. Начало наших действий относится к 1996 и 1997 годам. Да, та декларация не была принята Советом ООН по правам человека. Но нет причин прекращать эту работу. Это сильная идея, а сильным идеям требуются десятилетия на воплощение. Я бы сказал, что мы в нашем Совете сделали только первые усилия, и еще многое предстоит сделать. Но нет причин для уныния: мы на правильном пути.

Профессор Сайкал (Saikal): У меня вызывает сильный дискомфорт термин «толерантность». Возможно, он уместен в каких-то обстоятельствах. Но в общем и целом он сводится к навязыванию чего-то. Я бы предпочел говорить о взаимном учете интересов друг друга. Это было бы правильнее. Еще одно замечание по поводу выступления рави Шанкара, насчет неудовлетворённости людей жизнью, их обездоленности. Такие состояния действительно побуждают людей к актам насилия. Но есть и другие причины. Когда твоя жизнь и свобода в твоем же обществе оказываются под серьезной угрозой или когда ему угрожают чужаки, это тоже ведет к насильственным действиям. Я хотел бы задать вопрос: существует ли такая вещь, как оправданное насилие?

Митрополит Нифон: Слушая дискуссии и читая доклады, я все время задавался вопросом, почему никто из нас не употребил слово «любовь» в качестве синонима толерантности. Не знаю, почему. Разве в любви нет приятия? Разве в любви нет солидарности? Разве в любви мы не видим достоинства? Разве в любви мы не видим свободы? Разве в любви мы не видим учета взаимных интересов? Почему же мы не пользуемся этим словом?

Премьер-министр Фрейзер: Возьму пример, который я знаю лучше всего. До начала Второй мировой войны у нас было общество, в котором говорили: если хочешь быть настоящим австралийцем, ты должен быть англосаксонско-кельтского происхождения. Даже если ты иного происхождения, то притворяйся таковым – и это несмотря на то, что в XIX веке в Австралию многие иммигрировали из Афганистана, Китая, самых разных стран. После войны в Австралию стали приезжать люди из сотен стран мира. И в нашем обществе  слово «толерантность» стало означать следущее: чтобы считаться настоящим австралийцем, ты не должен забывать свою культуру, религию, историю своей страны, ее праздники и культурные даты. Нормально, если ты их празднуешь. Это не противоречит твоей репутации доброго австралийца.
Итак, толерантность, приятие – это вполне сознательные усилия, предпринимаемые, чтобы все новые поселенцы  знали: для того, чтобы быть австралийцем, не нужно забывать, откуда ты родом, не нужно отказываться от любви к стране своего происхождения. Я думаю, это вполне соответствуют тому, о чем ранее сегодня говорил Жан Кретьен. Всё зависит от того, как твой опыт позволяет тебе определять слово «толерантность»: то ли как наименьший общий знаменатель, то ли более широко. Мне кажется, большинство людей трактуют это слово широко.

Профессор Чжан: Как я понимаю это слово, любовь – понятие более высокого порядка. Чтобы предотвратить социальный хаос, содействовать взаимопониманию и спокойствию в обществе, нужна именно толерантность. Но если можно пойти дальше этого – к приятию и взаимодействию, или, я бы сказал, к активному уважению, то тогда это ближе к любви. Однако пока я бы предпочел говорить о толерантности как о некоем минимуме, как о пороговом требовании.

Шри Шри Рави Шанкар: В ответ на вопрос о том, может ли быть оправданным или легитимным насилие, я бы сказал, что война – это худший вариант. Всякий, кто начинает войну, имеет для нее причины. Эти причины заключаются в разрыве коммуникации, утрате человечности в общении, утрате навыков общения. Насилие не имеет никакого оправдания.

Доктор Меттанандо: Я полагаю, что слово «толерантность» следует понимать как этический принцип, идущий на втором месте после справедливости. Говоря об оправдании, можно ли оправдать насилие над несовершеннолетним, творящееся на ваших глазах? К такой ситуации нельзя относиться толерантно, в противном случае это безответственность и несправедливость. Мне кажется, по ряду причин нельзя утверждать, что для насилия вообще не должно быть места. Я думаю, что надо считать справедливость главным принципом, определяющим, что такое хорошо и что такое плохо, а это требует учета каждой конкретной ситуации.
Если на ваших глазах насилуют беззащитного ребенка, то помочь ему можно только вмешательством, причем немедленным. Нельзя сказать себе: «Мы должны остановиться, ибо мы проявляем толерантность». Это будет равносильно безответственности, отказу в праве на жизнь и существование другому человеку. Следовательно, толерантность вторична по отношению к справедливости. Если применять принцип справедливости в отношении прав и достоинства других людей, если происходящее перед  нашими глазами справедливо, тогда мы можем быть толерантны к этому. В противном случае нельзя говорить о безграничной толерантности.

Председатель Обасанджо: Думаю, одной толерантности недостаточно. Нужно иметь в виду и изменчивые обстоятельства. Но, что бы мы ни делали, для меня очень важно наличие общности между людьми. Общая человечность, общие ценности, общая безопасность (если ты хочешь находиться сам в безопасности, то должен подумать и о моей безопасности), общее благополучие, взаимная любовь, взаимный учет интересов, взаимоуважение,  взаимоприятие и, конечно, единое общество. Должна быть общность и, если хотите, гармония. Всё это зависит от хороших лидеров, которые подают пример, – политических, религиозных, общественных. Если у нас это будет, то мы окажемся на правильном пути к созданию нового общества.

5. Возврат к этике при выработке решений
 

Председатель сессии – Его Превосходительство Джордж Вассилиу (GeorgeVassilliou)
бывший президент Кипра

Если в 1987 году, когда Совет взаимного действия выдвинул идею общемировых этических принципов, с которыми согласились бы все основные религии, эта идея казалась радикальной, то сегодня ее поддержка всё шире. Трудность заключается в том, чтобы применить ее на практике к выработке политических и экономических решений.

Выступивший с первым вводным докладом профессор Кирк Хансон (KirkHanson) охарактеризовал всю сложность задачи превращения общемировой этики в ориентир для выработки политических и экономических решений. В бизнесе никогда не прекращалась борьба между стремлением к прибыли и этикой. Среди основных факторов, не стимулирующих корпорации к тому, чтобы придерживаться этических норм, – ослабление конкурентных преимуществ, давление финансовых рынков, отсутствие юридической базы для принятия именно таких решений, которые содействовали бы повышению благосостояния людей. В государственном управлении всегда будет сохраняться борьба между тремя типами целей: гуманитарными, национальными и отвечающими личным интересам руководителей. Профессор Хансон высказал озабоченность тем, что не ясно, можно ли вообще найти четкий ответ на вопрос, как внедрить общемировую этику в политику и экономику.

Доктор Мано Меттанандо (ManoMettanando) представил концепцию нравственного содружества, основанную на древнем понятии «маригаласутта», или доброго дела, из учения южных буддистов (Тхеравада). Она активно используется тайцами для нужд общественного развития, поскольку в свете этой концепции общество воспринимается как динамическое единство. Он предложил правительству Таиланда внедрить данную концепцию в структуру сведений, фиксируемых на удостоверениях личности граждан страны (которые выдаются, начиная с семилетнего возраста). Это можно сделать, внося туда в электронной форме записи об этически похвальных добровольных поступках детей и подростков, которые затем засчитывались бы в качестве бонусов при получении ими высшего и профессионально-технического образования.

Его Превосходительство шейх А. Аль-Курайши (Al-Quraishi) представил свой взгляд на финансовую этику. Последний мировой финансовый кризис был следствием полного краха этики поведения в финансовой отрасли и отсутствия доверительной ответственности перед конечным клиентом. Жадность побуждает нас относиться к другим людям как к объектам эксплуатации, а не как к представителям человечества, чьи устремления нуждаются в нашем внимании. Великие религии могли бы помочь финансовому сектору. Этика играет ключевую роль; базовым этическим принципам следует обучать дома и в школе, потому что в воспитании личной порядочности их нельзя подменить одними лишь правилами и требованиями. Оратор подчеркнул, что поддержка нравственных ценностей – единственное решение для обществ, где нарастает деградация и культурная анархия.

Доктор Хамза Аль-Салем (HamzahAlSalem) предложил очистить исламскую этику и затем внедрить ее в процесс выработки решений лидерами исламских правительств. Он выразил мнение, что исламскую этику сковывают определенные ограничения и рамки, мешающие гармонизировать ее с общечеловеческой этикой в вопросах отказа от насилия и кровопролития. Очищение исламской этики от этих ограничений возможно через исключение из нее того, что на протяжении столетий внедряли в нее деятели исламского права. Это устранит ту религиозную конструкцию, которая мотивирует экстремистов. Он высказал мнение, что для исправления сохраняющихся недостатков в мусульманском мире лучше всего подходит воззвание Ваххаба.

В последовавшем затем обсуждении многие ораторы поднимали тему очевидного разрыва между стремлением к этичному поведению и реальной практикой. Политические деятели утверждали, что одной лишь этики недостаточно и что она нуждается в поддержке правилами и регламентами, поскольку люди остаются людьми и всегда будут подвержены соблазнам. Политики постоянно находятся под давлением. Подробно обсуждались случаи взяточничества, при которых  коммерческая организация дает взятки за налоговые вычеты и при этом остается безнаказанной. Говорилось, что некоторые правительства никогда не пойдут на регулирование финансовой отрасли, в частности, из опасения подорвать ведущие секторы экономики. Выступающие размышляли над тем, возможно ли оказать давление на политиков, с тем чтобы они вели себя более этично, и как это сделать. Здесь важнейшее значение может иметь ролевая модель «честный и при этом успешный» и воспитание в соответствии с нею. Соблюдение определенных этических норм требуется везде – в средствах массовой информации, в законодательных органах, в науке, а корпорации и политики должны находиться над под общественным контролем. Подчеркивалась важность прозрачности их деятельности.

На фоне в целом пессимистических взглядов был выражен и оптимизм, связанный с тем, что в прошлом известны случаи, когда отдельные личности и небольшие организации привлекали внимание всего общества к этическим императивам. Постепенно это начинало влиять на политическую повестку дня, способствовало осознанию проблемы. Поэтому важно, чтобы организация и в дальнейшем возвышала свой голос, высказываясь по этическим вопросам.

От общемировой этики к принятию этически корректных решений в государственном управлении и бизнесе

 
Первый докладчик: профессор Кирк Хансон
исполнительный директор Центра прикладной этики «Марккула», Университет Санта-Клары (Калифорния, США)


Введение

Этот доклад – один из двух вводных докладов на сессии, посвященной принятию этически корректных решений, – опирается на мой опыт работы в качестве преподавателя деловой и организационной этики как представителя римско-католической церкви. В нем я описываю трудности, связанные с применением общемировой этики к выработке политических и экономических решений.

Выступая за общемировую этику, руководство Совета взаимного действия показало свою высокую влиятельность. Не только на заседаниях самого Совета, но и на совещаниях в ООН и многих других организациях присутствует понимание того, что сегодня нет более важной задачи, чем задача найти и утвердить общую нравственную программу для всех религий, да и для всего человечества. Идея такой общей нравственной программы могла показаться радикальной в 1987 году, когда Совет ее выдвинул,  но с тех пор эта идея приобрела широкую поддержку и влияние.

Это ни в коем случае не значит, что осуществить такую первостепенную задачу легко. В каждой религии и каждой национальной культуре имеются собственные традиционные формулировки нравственного кодекса. А некоторые религии, включая мою собственную – римско-католическую, иногда, к несчастью, формулировали разные права для разных категорий людей, например, для рабов и приверженцев других религий. К счастью, католицизм и в целом христианство за последний век совершили значительный поворот в сторону всеобщей этики, предписывая этичное поведение по отношению ко ВСЕМ людям и выступая за религиозные свободы для всех.

Сегодня можно привести в пример множество различных проектов, в рамках которых представители различных религиозных традиций ведут диалог друг с другом, чтобы лучше осознать свои различия и общие позиции в теологии и этике. На этом фоне выдвинутый Советом документ «Декларация обязанностей человека», составленный и продвигаемый  советником организации Гансом Кюнгом, остается символом того, чего могут добиться люди доброй воли. Наше совещание, где собрались религиозные лидеры различных традиций, демонстрирует силу этой стратегии.



Общие проблемы перехода от этических принципов к этичным решениям


Еще сложнее переход от общемировой этики к общему пониманию необходимости руководствоваться этикой при выработке политических и экономических решений. Этический выбор в той или иной политической и экономической ситуации зависит от обстоятельств, имеющихся ресурсов и зрелости политических и экономических структур, в рамках которых эти решения принимаются. Какой-то простой этический кодекс для выработки политических и экономических решений выработать трудно, если не невозможно.

Самой серьезной проблемой при этом является контекст, сопутствующие обстоятельства. Нравственный выбор зависит от того, как смотреть на «благо» в той или иной сложной ситуации. Например, реакция на нарушение какой-то страной прав ее собственных граждан будет зависеть от того, какого рода вмешательство сможет привести к реальному улучшению дел. В одних обстоятельствах этически оправданным вмешательством может стать вооруженная интервенция коалиции стран, в других – наложение санкций, в третьих – не более чем выражение неодобрения. Точно так же реакция делового предприятия на ухудшение экономической ситуации может сводиться в одном случае к увольнению сотрудников, в другом – к их переподготовке, в третьем – к их отправке в оплачиваемый отпуск. Иногда ухудшение конъюнктуры может оказаться кратковременном, а иногда на повторный наем тех же сотрудников в той или иной отрасли рассчитывать уже не приходится.  

Вторая серьезная проблема – это потенциал и ресурсы  того, кто принимает  решения. Например, может быть нереально осуществить военное вмешательство где-то на другом конце света или сразу в нескольких конфликтных точках одновременно. У компании может не оказаться финансовых средств для того, чтобы удержать и переподготовить всех своих сотрудников в период кризиса.

Третья проблема связана с этапом развития. Достаточно богатое общество, которое способно обеспечить финансовую поддержку и переподготовку работников, по-видимому, несет более высокую моральную ответственность, чем общество, находящееся на менее высоком уровне исторического развития. Некоторые компании утверждают, что и к ним относится тот же принцип; что принятие этичных решений и забота обо всех заинтересованных сторонах – это обязанность, которая лежит лишь на зрелых и достаточно стабильных фирмах, способных себе такое позволить. Решение этой проблемы заключается в выработке одних нравственных норм и стандартов, обязательных для любого правительства и любого делового предприятия, на каком бы уровне развития они ни находились, и других норм, которые вступали бы в силу только на более зрелом этапе развития.





Попытки католицизма повлиять на
практическую выработку этичных решений


В Римско-католической церкви папы, советы епископов разных стран и другие церковные лидеры и органы пытались изложить правила применения нравственной традиции к политике и экономике в ряде папских энциклик  социальной тематики и в национальных пастырских заявлениях. Энциклика папы Льва XIII “RerumNovarum” 1891 года считается первой современной социальной энцикликой, а энциклика папы Бенедикта XVI“CaritasinVeritate” 2009 года – самой последней. 24 ноября 2013 года Папа Франциск I издал апостолический призыв “EvangeliiGaudium,”  в котором затрагивается большой ряд политических, стратегических и экономических вопросов. Однако в духовной традиции Римско-католической церкви такой призыв не равносилен энциклике. В 80-е годы ХХ века в Соединенных Штатах национальная организация католических епископов выпустила два известных пастырских послания, посвященных актуальным для нашего совещания темам: одно на тему распространения ядерного оружия и мира, другое на тему экономической справедливости. Однако в ходе периодически возникающей дискуссии на тему о централизации и децентрализации власти в Римско-католической церкви Ватикан приостановил практику принятия подобных заявлений конференциями епископов в США и других странах.

Целый ряд папских социальных энциклик касается нескольких ключевых тем, таких как: жизнь и достоинство каждого человека; значение семьи, общины и всеобщего участия в их жизни; права и обязанности человека; особые обязательства перед бедными и уязвимыми; достойный труд и права работников; солидарность со всеми народами глобализованного мира; забота о физическом окружении и уважение к нему. Базовый принцип этих документов именуется «субсидиарностью»: согласно этому подходу, решения должны вырабатываться и осуществляться на минимально возможном, но эффективном локальном уровне.

В самой последней социальной энциклике, “CaritasinVeritate”, папа Бенедикт XVI отметил, кроме прочего, что рынок не может существовать исключительно «ради себя самого» и что его необходимо поставить на службу всему человечеству. Выразив особую озабоченность глубоким разрывом между богатыми и бедными, Бенедикт призвал лидеров бизнеса принимать такие решения, которые служили бы всем «заинтересованным сторонам», затрагиваемым их деятельностью, и считать «даром» само существование экономических структур, которые нужны для того, чтобы служить всему человечеству. В своем призыве 2013 года папа Франциск I изложил дальнейшие мысли о необходимости учитывать интересы бедных при принятии решений и посетовал на тенденцию к «эксклюзивности» в экономике и «новое сотворение кумира из денег».




Некоторые конкретные проблемы, связанные с применением этических принципов к экономическим решениям


Как специалист по бизнес-этике, я посвятил жизнь тому, как заставить работать этические принципы в решениях, принимаемых бизнесом. Многие авторы написали труды об изначальном противоречии между логикой капитализма, предполагающей в качестве главной цели максимизацию прибыли, и этическими ценностями. Это противоречие реально, и оно сегодня особенно заметно, несмотря на благородные попытки примирить одно с другим. Наиболее примечательными попытками примирить этику с капитализмом явились многочисленные «всемирные кодексы», принимаемые неправительственными организациями и предприятиями с целью их применения к тем или иным коммерческим сферам. Среди таковых – нормы для производственных цепочек, регламентирующие отношение к работникам и окружающей среде; глобальные экологические стандарты в области водопотребления и производственных выбросов; обязательства в области «конфликтных» ископаемых ресурсов; обязательства по борьбе с коррупцией. Их авторы надеялись, что эти глобальные кодексы и подобные им стандарты решат три основополагающие проблемы, стоящие перед бизнесом в мире.

Первая проблема – ослабление конкурентоспособности. Только при условии совместного и широкого принятия этически корректных, просвещенных правил ведения бизнеса коммерческие предприятия смогут действовать ответственно, не ставя себя в заведомо невыгодное конкурентное положение. Реальность, однако, такова, что ни один «добровольный» глобальный кодекс не сможет решить эту проблему полностью. Всегда найдется фирма, готовая игнорировать нормы кодекса ради экономии денег; всегда найдется страна, где правовые нормы менее строги и где компании смогут вести бизнес дешевле для себя.

Вторая проблема – мощное давление финансовых рынков, которые всё в большей степени требуют от бизнеса постоянной, из квартала в квартал, рентабельности. Многие бизнесмены считают, что этически выверенные решения могут повысить рентабельность лишь в долгосрочном плане, и ради поддержания на высоком уровне краткосрочных экономических показателей вынуждены избегать принятия «этичных» решений во благо человека. Это, конечно, плохо и для участников экономической деятельности, чьи интересы игнорируются, и для самой экономики.

Третья проблема – это отсутствие в некоторых странах юридических оснований для того, чтобы профессиональные менеджеры принимали решения, исходя из широких интересов благосостояния человека. Корпоративные уставы в Соединенных Штатах и многих других странах содержат специальную оговорку, согласно которой советы директоров и менеджеры компаний обязаны обслуживать интересы акционеров и никого более. Хотя им (менеджерам) оставляют некоторое пространство для маневра в решении деловых и этических вопросов, от них требуется доказывать, что их решения служат долгосрочным интересам акционеров.

Четвертая проблема, на которую ссылаются многие представители делового мира, – простое отсутствие какой-либо общемировой этики и согласия в этических вопросах: компании сталкиваются с противоречащими друг другу этическими нормами в различных национальных культурах. Некоторые лидеры бизнеса вообще отказываются от всякой ответственности в этом вопросе и заявляют, что сообразуются лишь с юридическими требованиями каждой страны, в которой работают. Более того, подобная философия «законопослушания» превратилась в господствующую рабочую практику многих, если не большинства, международных корпораций.




Как продвинуться вперед к утверждению общемировой этики
при выработке решений


Ранее в своей работе я отметил наличие десятков и даже сотен добровольных кодексов поведения, разработанных для коммерческих организаций. Такие кодексы создают равные условия для всех и дают менеджерам некоторые законные основания утверждать, что следование таким добровольным кодексам вписывается в стратегию защиты и продвижения долгосрочных интересов акционеров.

Никакая сила не превратит ширящееся согласие в вопросах общемировой этики в глобальную практику выработки этически выверенных решений – ни в политике, ни в экономике. Однако такие добровольные кодексы, а также ряд других конкретных мер внесут свой вклад в этот процесс.

Одновременно с ним развивается общемировое движение за рационализацию законов и правил в отдельных секторах, с тем чтобы реализовать там международные нормы в отношении прав человека, загрязнения окружающей среды, коррупции и даже прав потребителя. Эти кампании получают поддержку со стороны ООН, ОЭСР, региональных экономических ассоциаций. Среди наиболее значительных добровольных кодексов, к которым привели эти усилия, – Глобальный договор ООН, насчитывающий уже более десяти лет, в котором провозглашается 10 принципов корпоративного поведения. Его подписали уже тысячи компаний и ассоциаций. В некоторых конкретных областях движение, связанное с этим договором, продвинулось достаточно далеко: так, большинство промышленно развитых стран приняли пакеты антикоррупционных  законов. Как и следовало ожидать, переход от законов к обязательным стандартам – процесс более длительный и менее последовательный.

Исходя из понимания того, что даже простая законопослушность предприятий заставит их вести себя лучше и снизит ущерб благосостоянию людей, в Соединенных Штатах и других странах сформировалось значительное движение за «корпоративную законопослушность» (которое иногда также не вполне корректно называют «Движением за корпоративную этику»). Большинство крупных компаний широко обсуждают и внедряют передовые практики корпоративной законопослушности: принимают кодексы делового поведения, организуют образовательные курсы, внедряют следственные и дисциплинарные процедуры. Тем не менее, несмотря на эти усилия, некоторые аналитики утверждают, что в последние годы корпоративные «нарушения» участились.

В США и других странах юридические ограничения, влияющие на возможности советов директоров и профессиональных управляющих, вызвали к жизни новые движения за внедрение альтернативных законов, регулирующих управление компаниями, на основании которых можно было бы создавать «корпорации типа B», работающие исключительно в интересах общества. Почти половина из 50 штатов США приняли законы о корпорациях типа B, однако предприятия, созданные на их основании, очень немногочисленны и мелки.

Кроме того, и религиозные организации наращивают усилия, пытаясь практически воздействовать на выработку политических и экономических решений. В римско-католической традиции нарастает понимание того, что церковь должна влиять на принятие практических решений, а также того, что она должна привлекать к своим действиям в этом направлении прихожан – как католиков, так и представителей других конфессий. Мало у кого из церковных лидеров имеется опыт выработки политических и экономических решений, а значит, им трудно выступать как авторитеты в этих вопросах. После выпущенного папой Бенедиктом послания “CaritasinVeritate”, где он высказал многочисленные замечания по вопросу о выработке решений, Ватикан и другие органы католической церкви организовали встречи практических специалистов, которые обогатили бы точку зрения Бенедикта на проблему ответственности бизнеса. По итогам одного из таких мероприятий Папским советом за справедливость и мир был опубликован трактат под названием «Призвание руководителя бизнеса». В этом документе продолжен разговор на тему о том, как внедрить общемировую этику в выработку этически выверенных экономических решений.

Задача, описанная в настоящей работе, имеет два аспекта. Во-первых, сейчас нужно задаться вопросом о том, как вообще можно применить единое понимание общемировой этики к сложному миру политики и коммерции, добиться принятия решений, реально основанных на этой общей этике. Во-вторых, нужно найти способ сделать так, чтобы реально заставить крупные бюрократически организованные организации, которые подчас оказывают сопротивление, соблюдать собственное обязательство принимать этически выверенные решения. Обе задачи тяжелы, обе требуют непрерывных усилий. Политическая и экономическая обстановка постоянно меняется, требуя каждый раз уточнения и обсуждения того, как применить общемировую этику к данному конкретному случаю сегодня и как ее применять завтра при других обстоятельствах. Всё время меняется и характер организаций, а это требует непрерывного пересмотра возможностей и стимулов, которые будут мотивировать эти организации к тому, чтобы неуклонно делать этически обоснованный выбор.

Все эти факторы наводят на мысль о том, что мы никогда не получим окончательного и постоянного ответа на вопрос, как применять общемировую этику к миру политики и экономики. Будет сохраняться необходимость проявлять дифференциальный подход к многочисленным видам и уровням организаций, а от политиков и лидеров делового мира потребуется проявлять открытость этому непрерывному процессу.

В данном докладе основной упор был сделан на выработку этически обоснованных решений в хозяйствующих организациях. Сейчас происходит параллельный процесс дифференциации  организаций, занимающихся политикой и формулирующих политические программы. Нет такого единого принципа, который раз и навсегда определит, в какой именно момент потребуется гуманитарное вмешательство. Выработка ответственных решений, уважающих права всех затрагиваемых сторон и предусматривающих ответственность каждой стороны, потребует непрерывного диалога и дифференцированного подхода с учетом конкретных особенностей каждого случая и сопутствующих ему обстоятельств. Как в бизнесе, где не прекращается борьба между этикой и стремлением к прибыли, так и в государственном управлении будет идти вечная борьба между тремя группами интересов: гуманитарными, национальными, а также  личными интересами руководителей.

Финансовая этика

 


Доклад, представленный Его Превосходительством шейхом Абдулазизом Аль-Курайши

бывшим управляющим валютно-финансового управления Саудовской Аравии, членом Совета взаимного действия

В качестве неполитического члена Совета, обладающего длительным опытом работы в государственной службе и бизнесе, я решил, готовясь к нашему межконфессиональному диалогу, поделиться с вами своими взглядами на тему этики в бизнесе и, более конкретно, финансах. Именно отсутствие этических ценностей явилось главной причиной образования финансового мыльного пузыря 2007 года, приведшего к кризису, от которого мир оправляется до сих пор. В нефинансовых отраслях этические ценности не играют столь же основополагающей роли, потому что предприятия производят товары и услуги, поддающиеся анализу покупателем. Например, если вы планируете купить автомобиль, вы можете совершить несколько тест-драйвов и решить, какая машина подходит вам лучше всех. Компания, которая производит драндулеты, на рынке не выживет. Но финансы – дело другое, здесь всё строится на доверии.




Финансовая этика


Банкиры всегда понимали, что их этическая репутация – ключ к поддержанию их бизнеса на плаву. Тогда каким же образом бизнес-этика, и в особенности финансовая этика, потерпела столь сокрушительный крах? Если говорить кратко, я думаю, это связано с культурой бонусов и психологией фирм-однодневок. Что же можно сделать, чтобы восстановить в бизнесе и финансах этические стандарты? Позвольте начать с двух очевидных факторов:

1) Различие между активной и пассивной честностью;
2) Важность руководства.

Пассивная честность – это воздержание от нечестного действия. Печально, но факт: большинство людей проявляют пассивную, но не активную честность (активная честность подразумевает позитивные действия этического характера). Пассивную честность можно обеспечить с помощью полиции и законов, а в бизнесе – усилиями контролирующих органов. Но активная честность идет изнутри человека и основана на ценностях, которые ему привиты. Активная честность воспитывается с помощью ролевых моделей: в обществе ее пример подают родители, учителя, люди, которыми мы восхищаемся; в бизнесе – начальники, особенно те первые начальники, под руководством которых вы начинаете трудовую деятельность. Этику ведения бизнеса невозможно прописать одними законами и правилами: ее должны диктовать внутренние убеждения.

Недавний мировой финансовый кризис – это, по сути дела, результат эрозии социально-этического капитала в банковской сфере. Хотя кризис объясняется недостатками в управлении рисками, масштабным кредитованием и безразличием к образованию мыльного пузыря на рынке жилья, его главная причина кроется в полном крахе этических норм поведения в финансовом секторе и в отсутствии всякого чувства доверительной ответственности перед конечным клиентом. Так, во время последнего кризиса с кредитованием слабо обеспеченных заемщиков, когда стимулировалось не качество бизнеса, а его объем, ипотечных агентов поощряли к привлечению максимально возможного числа клиентов по ипотеке, независимо от их качества. Банки одобряли такую ипотеку, выдавали кредиты клиентам и продавали их обязательства в ипотечные пулы, которые, в свою очередь, продавались инвесторам. Стандарты андеррайтинга были снижены (то есть ипотечные кредиты предоставлялись клиентам, которые на самом деле не могли их себе позволить). Как следствие, конечные инвесторы пали жертвой нечистоплотной практики и жадности банков в этой грязной игре.

Кроме того, деятельность рейтинговых агентств была до такой степени пронизана конфликтующими интересами, что можно было даже подозревать наличие некоего «симбиоза» между ними и банками. Рейтинговые агентства повышали рейтинг сложных структурированных банковских продуктов, из-за чего последние казались инструментами пониженного риска с более высокой доходностью. Инвесторы или не понимали этих рейтингов, или слишком полагались на них.

Вывод, который можно сделать из этого кризиса с плохо обеспеченными кредитами, заключается в том, что в мире наживы деловая этика и корпоративные ценности оказались под угрозой. Это было связано и со структурными дефектами деятельности банков и надзора за ними. Банковскую отрасль необходимо регулировать по-новому, чтобы противостоять безнравственной практике. Этика в банковском деле – это сегодня «горячая» тема.  Говоря одним словом, честное, этичное поведение должно быть добровольным, являться результатом внутреннего убеждения. Нравственные ценности необходимо воспитывать в банках, соответственным образом обучая персонал.


Связь между верой и этикой

Если говорить о связи между этикой и верой, то все религии проповедуют, кроме прочего, нравственность и этичность. Крупные религии могут нам помочь в этом вопросе. Например, в ислам внедрены не только юридические требования, но и высокоэффективная нравственная система. Известно, что в высокорелигиозных сообществах уровень преступности ниже. Это объясняется тем, что религия учит нас видеть в других таких же людей, как мы сами, и вести себя с ними порядочно. В широком плане  существует пять базовых этических принципов, общих для всех религий:

• Не делай вреда другим
• Меняй вещи к лучшему
• Уважай других
• Будь справедлив
• Проявляй любовное отношение

Эти ценности имеют межкультурный характер, им следует учить и дома, и в школе, чтобы улучшить общественные отношения.

Как мы знаем, этику и мораль часто связывают с религией, но и школа может дать важные уроки этики в отношениях и поступках. Нужно найти возможности для того, чтобы обучать молодежь в школах и колледжах  этическим принципам, которые, как мы знаем, способны действовать эффективно. Сегодня культура потребительства учит только тому, что «жадность – это хорошо». Однако на самом деле жадность – очень плохой жизненный ориентир. Жадность заставляет нас отказываться от благополучия в настоящем ради иллюзорных выгод в будущем, как это случилось с простыми людьми, потерявшими свои сбережения в инвестиционном пузыре. Или наоборот: жадность может побудить нас пожертвовать безопасностью в будущем ради мелких удовольствий текущего момента. Жадность учит нас относиться к другим людям как к объектам эксплуатации, а не как к себе подобным, чьи цели тоже нужно уважать.

Ислам – это целостный образ жизни, который включает полноценную нравственную систему, проистекающую из изначальной веры в единого Бога – создателя и хранителя Вселенной.


Корпоративное управление в регионе Ближнего Востока и Африки

Для региона Ближнего Востока и Африки корпоративное управление – относительно новое понятие. Несмотря на свое зачаточное состояние, корпоративное управление в этом регионе значительно продвинулось вперед. Регион идет по правильному пути, пусть и не без проблем. В Саудовской Аравии основные элементы корпоративного управления (прозрачность, регулярная отчетность и независимый аудит) внедряются очень строго. На самом деле  эффективное корпоративное управление служит важным целям государственной политики. Оно снижает уязвимость рынка перед лицом финансовых кризисов, тогда как плохое корпоративное управление ослабляет доверие инвесторов. Реализация принципов корпоративного управления накладывает на всех (регулирующие органы, руководителей бизнеса, менеджеров реформ) обязанность наладить его четкое функционирование.


Заключение

В заключение следует сказать, что никакой кодекс – не панацея, если его сознательно игнорировать. Правила и положения не заменят личной честности, они могут обеспечить лишь пассивную честность. Активная честность должна вытекать из того этического кодекса, которому нас учат в детстве и на наших первых рабочих местах. Изменения должны исходить из внутренней потребности, а корпоративному миру требуются руководители с мощным нравственным компасом. Деятели бизнеса и политики должны демонстрировать в собственной жизни, что руководствуются этическими принципами. Другими словами, руководящая роль заключается в поступках, а не в высоком положении. Жадность – плохой ориентир для достойной жизни, как и для ведения успешного бизнеса.

Подытожу: преподавание этики в школах позволяет по-новому подойти к нравственному воспитанию. Оно показывает, каким образом этическая модель влияет на интеллектуальные привычки, побуждает учащихся думать самостоятельно и развивать в себе способность к суждениям, диктуемым высокой нравственностью. Либералы, возможно, назовут это реакционным шагом, но на самом деле это правильный подход. Укрепление нравственных ценностей – единственный путь преодолеть нравственную деградацию и культурную анархию в современном обществе. Заинтересованные стороны могут сыграть важную роль в привлечении коммерческого сообщества к ответственности за этические проступки, соотнося свои решения о приобретениях и инвестициях с деловой этикой тех или иных компаний.

Обсуждение
 

Председатель Вассилиу: Практически все присутствующие знают, в чем заключается правила этичного поведения. Могут иметься какие-то расхождения во взглядах, но вопрос очень прост. Ждем ли мы от людей, чтобы они действовали по собственной доброй воле или чтобы они советовались с раввинами, проповедниками, монахами о том, как им следует поступать? Или мы хотим создать в наших обществах условия, при которых можно будет оказывать давление на бизнесменов и политиков, чтобы они вели себя более этично? С моей точки зрения, если мы хотим, чтобы люди действовали по собственной доброй воле, то шансы на это очень малы. Некоторые – такие, как Ганди и Мандела – действительно вели себя так и изменили мир. Но этого недостаточно. В нашей дискуссии хотелось бы обсудить вопрос, можем ли мы создать такое общественное давление на руководителей, чтобы они вели себя более этично?
Я задаюсь вопросом, будут ли жаловаться акционеры, если им сказать, что компания не приносит прибыли по причине этичного поведения. И если вам сказать, что акции растут в цене, будете ли вы просто аплодировать этому, не задавая никаких вопросов? Хотя я полностью согласен с вами в том, что касается образования, развития и так далее, я всё же считаю, что, к сожалению, мы все люди, все имеем недостатки и нужно усиливать контроль.

Канцлер Враницкий: По крайней мере в промышленно развитых странах мы достигли большого прогресса за последние 200-300 лет, основываясь на принципах этики, а также на принципе «все люди равны». Таким образом в наших странах мы выработали отношения солидарности. Мы построили системы социального обеспечения, хорошие модели государства общего благосостояния. Мы живем в мире разделения властей по Монтескье. Сказав это и выслушав много интересных и ценных выступлений, я вспоминаю, что кто-то за этим столом сказал: «Этические принципы – это одна сторона медали, но их претворение в жизнь – другая сторона медали». Также сегодня ставился вопрос, следует ли оказывать давление на политиков и тех, кто вырабатывает решения, с тем чтобы эти люди руководствовались этикой при принятии решений? По-видимому, да. Но как организовать такое давление? И здесь я подхожу к некоторым базовым моментам устройства демократических систем и демократических обществ. Так, в Европе и в Северной Америке наблюдается значительная неудовлетворенность – и не только со стороны так называемых «людей с улицы», но и со стороны политических организаций – теми, кто принимает решения. В Европе задаются вопросом: «Не стоит ли нам расширить практику, называемую прямой демократией, в отличие от наших моделей представительной демократии?» Представительная демократия означает  наличие представителей народа в парламентах – должны ли и они стать объектом такого давления? Мы слушали наших друзей, говоривших о претензиях к этике. Почти во всех западных парламентах имеется комитеты по этике, следящие за поведением политиков. Это одна сторона вопроса. Другая сторона заключается в следующем. Достигнув столь многого, мы не можем сказать, что преуспели в обеспечении равенства людей, гендерного равноправия. Во многих странах так и не получили равных прав те, кто прожил там много лет: те, кто в этих странах не родился, а приехал из других регионов мира, те, кто отличается в расовом отношении, и так далее.
Поэтому, хотя «этика при выработке решений» – это интересная и сложная тема, я задаюсь вопросом, как увязать эту тему с переосмыслением наших демократий, наших демократических систем и обществ? В Соединенных Штатах [Бостонское] чаепитие – яркий пример разочарования происходящим в Белом доме и Конгрессе. В Европе существует множество движений и организаций, не скрывающих, что их цель – прямая демократия, отражающая волю народа. На востоке Европы, как мы видим, эти дебаты и дискуссии вылились на улицы. Что с этим делать? Явный разрыв между желаниями и этикой, реальными условиями и реальными обстоятельствами показывает, что нужной степени давления на стоящих у власти организовать не получается, но такое давление укрепляет стабильность наших систем. Может быть, выступавшие сегодня с докладами смогут дать некий ответ или рекомендацию, какой конкретный урок мы можем извлечь из нашего совещания помимо того, что мы просто согласимся, что у принимаемых решений должна быть солидная этическая основа.

Президент Обасанджо: Политики уже испытывают давление – большинство из них находится под очень мощным давлением избирателей, своего электората.
Если мы хотим дать политикам возможность соблюдать этические принципы и как-то побудить их к этому, а также к тому, чтобы жить в соответствии с этическими нормами, у них должны быть какие-то стимулы. Я не знаю, как придумать или разработать такие стимулы, а может быть, и какие-то санкции за неэтичность. Но это единственный способ воздействия на них в целях соблюдения ими этических стандартов и принципов. Это путь внутреннего воздействия, а есть и внешний путь, как я уже говорил. Когда говорят, что в Европе и в некоторых устоявшихся обществах ситуация улучшилась, я бы на это ответил: «Да, но недостаточно».
Несколько лет тому назад мы с Питером Айгеном начали работу над так называемым проектом «Транспэренси интернэшнл» (Transparency International). Раньше компании стран ОЭСР получали налоговые вычеты за взятки, которые они платили в других странах, но не у себя в стране. Над этим нам пришлось работать. И, конечно, ОЭСР разработала конвенции и тому подобное. Несмотря на это, остаются страны, которые побуждают свои корпорации к подобным платежам в других странах, фактически поощряя коррупцию. Как нам обеспечить обязательность этических принципов и норм, чтобы полностью искоренить такое явление?

Председатель Вассилиу:  Я просто хочу заметить, что на Кипре сейчас решили ввести закон, наказывающий взяткодателя. Кого больше винить? В Греции бывший министр обороны и многие другие сидят в тюрьме за то, что получили большие деньги от немецких и других компаний, на которые накупили себе яхт и прочего. Они-то отправились в тюрьму, а те, кто давал им эти взятки, остались в прибыли. Так что, если мы действительно хотим сделать мир лучше, нам нужно рассмотреть вопрос о наказании не только коррупционеров, но и тех, кто развращает взятками других.

Президент Обасанджо: Коррупция – вещь двусторонняя. Если наказывать только одну сторону, коррупцию остановить невозможно.

Премьер-министр Кретьен: В Канаде действует закон, согласно которому вас могут привлечь к ответственности за дачу взятки – именно за дачу, а не только получение взятки, – причем не только в Канаде, но и за границей. Вы правы, господин Обасанджо, что в Европе долгое время взятка считалась необходимым условием бизнеса и освобождалась от налогов. Я был шокирован, когда про это узнал. Сейчас это меняется или уже изменено. Но в Канаде в настоящее время возникли кое-какие проблемы: против некоторых корпораций возбуждены дела потому, что они платили взятки в Нигерии и других странах. Вы упомянули, что правила обременительны для бизнеса, но они могут способствовать и каким-то практичным решениям. Я занимался политикой 40 лет, а в течение 10 лет занимаюсь ею в роли наблюдателя.
К тому, что шейх Аль-Курайши говорил о финансовом крахе 2008 года, надо добавить, что в старые времена, особенно в Соединенных Штатах, правила требовали: если ты банкир, занимайся банковским делом. Если ты страховая компания, занимайся страхованием. Если ты брокер, занимайся брокерством. Были еще так называемые торговые (трейдинговые) банки, работавшие отдельно от прочих. Сегодня всё это смешалось, банкиры продают страховки и так далее. В прежние времена в моей стране это не разрешалось, а теперь началось. Я этому противился, но мой преемник разрешил. Так что теперь, когда идешь к банкиру и говоришь ему: «Я хочу занять у вас денег», тебе отвечают: «Хорошо, но чтобы получить кредит, вы должны приобрести полис страхования жизни». Или банкир говорит: «Кредита я вам не дам, а вместо этого предлагаю вам выпустить акции». Потому что они зарабатывают больше денег на акциях, чем на процентах от кредита.
Раньше мы называли это «четырьмя столпами» [финансовой системы], которые были отделены друг от друга. Сегодня во имя свободы мы отказались от разделения. С моей точки зрения, это создало постоянный конфликт интересов. И, если уж говорить о нашем опыте, люди стали утверждать, что канадские банкиры ведут себя не очень хорошо. Когда я был премьер-министром, я отказывал банкам в разрешении на слияние.
В Канаде действует правило, что нельзя направить более 80% акционерного капитала на ипотеку. А вот что произошло в США: там кредиты давали в размере 150% от стоимости недвижимости, потому что думали, что лет через 10-20 она возрастет в цене. И все играли в эту игру, там были брокеры и страховщики, они слились воедино, создав постоянный конфликт интересов. Кроме того, все они имели краткосрочный интерес. Если человек занимает должность президента банка на пять лет, ему необходимо добиться, чтобы акции быстро повысились в цене. И вот он использует все возможности для этого в течение пяти лет, а затем едет во Флориду и покупает себе большой дом. Так что здесь этика хромает. О президенте банка судят по размерам той прибыли, которую он зарабатывает. Поэтому акционерам иногда просто наплевать, какими способами он этого добился, – лишь бы дивиденды платил.
Но мы продвигаемся вперед в плане улучшения правил и принципов ведения бизнеса. Пожалуй, большинство стран мира привлекает к ответственности взяткодателя. Этого не было 20 лет тому назад, 20 лет назад взятки подлежали налоговому вычету. Сегодня, как я понимаю, они уже не подлежат такому вычему в большинстве стран мира.
Так что этика поддерживается законодательным регулированием. Я вижу, что сейчас во многих странах принимаются законы, cогласно которым взятка уже не считается деловым расходом и не подлежит налоговому вычету. Если ты даешь взятку, ты такая же виновная сторона, как тот, кто ее берет. Такова моя точка зрения, и я считаю, что этике нужна помощь в виде правового регулирования, потому что люди всегда будут оставаться людьми и перед ними всегда будут соблазны.

Канцлер Враницкий: Боюсь, что мы ходим по кругу. Во время экономического кризиса 30-х годов XX века Конгресс США принял закон Гласса–Стиголла, полностью отделивший инвестиционное банковское дело от торгового банковского дела. Это было очень мудрое решение. Спустя несколько десятилетий американские банкиры обратились к президенту Клинтону с заявлением: «Господин Президент, при нашей системе, в которой разделены торговые и инвестиционные банковские операции, мы недостаточно конкурентоспособны в условиях глобализации». И шаг за шагом они избавились от этого разделения. В результате большинство крупных американских банков переехали из Нью-Йорка в Лондон, Токио, Сингапур, куда угодно.
В то же самое время Великобритания утратила свое ведущее положение среди промышленно развитых стран. Ее инфраструктура, автомобильная промышленность, машиностроение и другие отрасли деградировали. Поэтому центром генерирования прибыли в Великобритании стал Лондон как финансовый, а не как промышленный центр. Вот почему, когда мы говорим о регулировании, я полностью на вашей стороне. Кстати, британское правительство никогда не внедрит регуляторных ограничений, потому что любые такие ограничения повредят Лондону как международному финансовому центру. Это первое.
Второе. Цифровая революция создала ситуацию, при которой финансовые рынки стали гораздо эффективнее и оперативнее. Сейчас, пока мы тут заседаем, один из моих бывших коллег-банкиров провел брокерские операции, а другие коллеги разорились. Пока мы тут сидим, обсуждаем этику, они одним нажатием кнопки отправляют миллиарды долларов, евро, чего угодно из Вены во Франкфурт, Сингапур, Токио, а может быть, и обратно в Вену – в мгновение ока.
Третье. В глобализованном мире, как мы знаем, образовались чудовищные разрывы в уровне оплаты труда. Из-за этого лидеры промышленности переносят производство из европейских стран и США, где зарплаты рабочих высоки, в страны третьего мира. Правительства поощряют экспансию в страны третьего мира налоговыми льготами. В условиях такой налоговой системы в выигрыше оказываются не взяткодатели, а инвесторы. Гораздо проще инвестировать в страну, где уровень заработной платы невысок. А если ты еще можешь получить налоговый вычет и в своей, и в принимающей стране, то тогда ты вообще не заплатишь никаких налогов.
Это третья причина того, почему политики и те, кто принимает решения, испытывают давление. На них оказывают нажим не только директора компаний, заинтересованные в налоговых льготах, но и профсоюзы. Потому что если у них будет полная загрузка работой, это хорошо для профсоюзов и для уровня занятости в стране. А мы говорим об этике. В добрый час.

Г-жа Бандьон-Ортнер (Bandion-Ortner): Я хотела только сказать, как бывший судья по уголовным делам, специализировавшийся на экономических преступлениях, что если бы в бизнесе – особенно в банковской системе – было больше этики, больше нравственности, то не случилось бы мирового кризиса. Проблема в том, что не каждый проступок есть правонарушение, за которое можно наказать. Иногда всё упирается только в нравственность, а безнравственность нередко не влечет никаких последствий. Вот в чем беда, но люди, а часто и СМИ этого не понимают. Я хотела бы подтвердить то, что сказал доктор Враницкий, потому что в этом и заключается реальная проблема.

Канцлер Враницкий: Но, работая судьей, вы сталкивались только с преступниками, а не с добропорядочными людьми.

Шри Шри Рави Шанкар: В 2010 году в Индии мы начали войну с коррупцией, потому что она приняла угрожающие размеры. Даже для того, чтобы получить свидетельство о смерти, надо было платить взятку. И чтобы получить свидетельство о рождении, надо было платить взятку. Поэтому мы организовали движение «Индия против коррупции», которое стало оказывать давление на органы власти, чтобы они приняли закон, лежавший у них в кабинетах целых 15 лет. В Индии существуют законы, предусматривающие суровое наказание за неэтичную практику, но они не исполняются.
Нужно просвещать людей, чтобы для них это было важно, предлагать им примеры для подражания. В человеке должна говорить совесть. Нужно формировать в людях потребность следовать правилам, этическим нормам – это самое важное. Ведь закон вступает в действие, когда преступление уже совершено и за него надо наказывать. Но чтобы предотвратить преступление, нужна активная этическая позиция, а не притворная честность. Мы сделали вот что: провели по всей Индии массовые митинги, на которые пригласили должностных лиц и предложили им публично обязаться не давать и не брать взяток. Это, между прочим, дало какие-то результаты.
Сегодня в нашей стране уже почти никто не следует принципу «живи просто», пример чего в свое время подавал Махатма Ганди. Надо к этому вернуться, дать людям образцы для подражания. Это имеет смысл. У общества короткая память. Наблюдая скандал за скандалом в финансовом секторе – и в США, и в Индии, – надо напоминать людям, что погоня за легкой наживой может довести до тюрьмы. Наряду с этим важно демонстрировать позитивные ролевые образцы, показывать, что можно быть честным и в то же время добиваться успеха. К сожалению, молодые предприниматели считают, что большие деньги можно заработать, только отбросив всякую этику. Нужно исправлять такое представление в умах молодежи, и исправлять его на положительных примерах. Так что для бизнес-этики существенное значение имеют образцы для подражания. Ведь компании, которые ведут успешный и прибыльный бизнес, выставляют свои успехи на показ, вдохновляя людей и показывая им пример.

Председатель Вассилиу: Просвещение – дело хорошее, но этого недостаточно. В той же Индии можно говорить людям, что насиловать нельзя, но надо этим как-то и управлять.

Шри Шри Рави Шанкар: Совершенно верно, нужно и то, и другое: законы и просвещение.

Доктор Хабаш: Я хотел бы добавить кое-что к сказанному шейхом Аль-Курайши  о том, что нужно преподавать этику в школе. Делать что-то в сфере образования очень важно. Но мы не достигнем многого, не имея общей этической позиции. Мы рассуждаем об этике, но кто в конечном счете будет судить: «Это этично, а это неэтично, это нравственно, а это безнравственно»? Мы стремимся к каким-то стандартам высокого уровня, но чтобы их установить, нужно усердно потрудиться. Надо провести специальное совещание. На нынешнем совещании мы, возможно, не придем к окончательному выводу о том, как внедрить общемировую этику в выработку решений.
Нужно, чтобы собрались вместе эксперты и обсудили построчно, пословно какие-то формулировки общемировых этических установок, которые преподавались бы в наших школах. Их легко извлечь из религиозных учений. Я подготовил вот этот проект и передал его нашим друзьям здесь – христианам, буддистам, индуистам, иудаистам. Полагаю, нам надо как следует потрудиться, чтобы создать для человечества общий документ. За каждой страной, нацией, религией  останется последнее слово. Но без серьезной активности в этом направлении можно будет рассуждать на этические темы лишь так, как это делает любой клирик  или философ в мире, но мы не сможем определять, что нравственно, а что безнравственно. Всё человечество – детище Божье, и мы стремимся образовать под Богом, нашим единым отцом, одну семью. Но для этого надо усиленно поработать.

Председатель Вассилиу: Мы будем работать усиленно, но нам не выполнить эту задачу при нашей жизни и даже при жизни наших внуков и правнуков.

Премьер-министр Маджали (Majali):  Сегодня много говорилось об этике в выработке решений, в основном касательно банковского сектора и бизнеса. Самые влиятельные люди мира – медийные персонажи. Но этика в мире СМИ, к сожалению, такова, что именно она тем или иным образом влияет на сильных мира сего при принятии ими решений. Чтобы мы ни говорили про этику, речь должна идти не только о принимающих решения  деятелях, но и о самих СМИ. Второе, о чем я хочу сказать, это законодательная власть. Парламенты принимают законы, и если они будут принимать законы с учетом этических принципов, то можно кое-чего добиться. Мое третье замечание касается науки. К сожалению, до сих пор никто не контролирует этические аспекты науки. Всевозможные изобретения влияют на жизнь людей. Поэтому, я думаю, нам надо высказаться и по проблемам этики в науке.

Доктор Шлензог: Слушая обсуждение, я хотел бы сказать, что нам не стоит впадать в излишний пессимизм. Если оглянуться на последние 40-50 лет, то мы увидим, что по целому ряду серьезных вопросов мы продвинулись далеко вперед. Например, в экологии, в области общественной роли женщины в западных странах. В чем-то, конечно, недостаточно – например, в области разоружения. Но почему за эти 40-50 лет был достигнут прогресс? Всё началось с отдельных лиц и отдельных небольших организаций, которые вынесли эти темы на общественную повестку дня. Потом, шаг за шагом, эти вопросы пронизали политические программы, общественные дискуссии, цели политиков. Шел процесс, который можно назвать внедрением в сознание. Поэтапным внедрением. И то же самое, я думаю, происходит в бизнес-этике. 20 лет назад о деловой этике вообще никто не говорил. А сейчас эта тема обсуждается во многих университетах и компаниях. Я говорю это к тому, что нам надо продолжать возвышать свой голос, высказываясь по этическим вопросам.  Совет взаимного действия – это одна из организаций, чье мнение по этим темам может быть услышано.
Второе. Президент Обасанджо задал вопрос: «Каковы стимулы для политиков, стимулы к этичному поведению?». Одним очень важным стимулом является общественное мнение. Когда в СМИ разгораются скандалы, когда там проблемы обсуждаются с этической точки зрения, мы получаем шанс на общественное обсуждение и мнение по этим вопросам. Для компаний и политиков очень важно общественное признание их поведения. Поэтому я убежден, что нужно поддерживать дискуссию на эти темы, особенно в средствах массовой информации.
 Третье. В Тюбингенском университете имеется факультет бизнес-этики, при этом же университете действует наш фонд. На факультете мы проводим дискуссию о сдвиге парадигмы в бизнес-этике. Есть старая модель и есть новая модель. Старая модель заключается в ограничениях, накладываемых правилами и требованиями, – например, в области соответствия нормативным актам, корпоративной ответственности и так далее. Конечно, это действует. Многие компании пытаются избегать злоупотреблений. Это очень важный момент бизнес-этики. Но сейчас ведется новая дискуссия, в ходе которой говорится: «Этого недостаточно». Если мы и дальше будем обучать молодых специалистов бизнесу и политике,  рассматривая их как «гомо экономикус», они будут стремиться только к максимизации прибыли. При таком подходе к их образованию мы никогда ничего не изменим. Но если мы поможем им взглянуть по-новому на функции бизнеса и на функции политики, на их ответственность и роль, то у нас есть шанс изменить систему. Но этот шанс будет только тогда, если мы изменим наш взгляд на эту систему. Это задача образования. Поэтому следует начать с образовательных программ по бизнесу в университетах и других учебных заведениях. Путь очень долгий, но по нему надо идти, другого варианта нет.

Председатель Вассилиу: Образование жизненно важно, мы все с этим согласны. Но этого недостаточно, нужно сделать еще многое. Однако мы не пессимисты.  Если бы мы были пессимистами, мы бы не начали эту дискуссию. Мы знаем, что прогресс достигнут немалый, но недостаточный.

Премьер-министр Бадави: Мы говорим об этике, поскольку это очень важный вопрос. В моей стране он остро стоит не только в отношении государственной службы, но и в отношении учителей, полиции и прочих. Мы подчеркиваем важность этики и ответственного отношения к своей работе. Это важно, но, говоря об этике, мы почти не затрагиваем проблему бедности, а она тоже очень важна.
Население жалуется на бедность и в своей бедности винит банки, бизнесменов, богатых. Оно многого требует от государства, потому что не удовлетворено своей жизнью. Это проблема. Нужны реформы, в частности, реформа банков. И от всех нас требуется предложить какие-то решения, чтобы ответить на нужды людей. Необходимо искоренить бедность.

Г-н Муаммар (Muaammar): Мне кажется, проблема в глобализации. Весь мир потребовал сформулировать какие-то правила, когда произошла «стволовая» революция, использование стволовых клеток в науке. К сожалению, во многих вопросах мы отстали. Например, мы мало говорили об экологических проблемах. Еще один важный вопрос – это социальные сети. Они приобрели большую силу, чем система образования, и нам надо над этим серьезно задуматься.
Какое нам следует принять решение по поводу каналов влияния на людей? Это школа, семья, места отправления культа, СМИ, cоциальные сети и другие источники. Как нам установить общие правила, распространяющиеся на весь мир? Ситуация в мире не должна сводиться к отношениям, определяемым экономическими интересами, когда экономика диктует почти всё. Можем ли мы что-то сделать в этом отношении? Нам предстоит долгий путь, но начинать, я думаю, следует с себя.

Доктор Меттанандо: В Таиланде мы много говорим о нравственном просвещении. Я работаю в сенатском подкомитете по нравственности и этике, и мы выработали термин «ответственные граждане», который используем в Интернете и в наших программах. Он связан с системой поощрения учащихся на добрые дела во благо общества, и каждый учащийся, выполнивший какую-то общественную работу, вознаграждается за это обществом. Свой вклад вносит бизнес-сектор, профинансировавший приложения для мобильных телефонов, с помощью которых начисляются «зачеты» за каждый общественно полезный поступок. Зачеты отражаются на сайте, чтобы было видно, кто послужил обществу. Это называется «системой социальных зачетов». Такая практика реализуется сейчас в Таиланде, и мы надеемся, что, используя таким образом информационные технологии и социальные СМИ, сможем улучшить обстановку в нашем обществе.

Председатель Вассилиу: Хорошая идея. У нас были высказаны очень хорошие предложения, но есть одна сфера, в которой каждый может сыграть роль: это требование прозрачности, необходимость давления в пользу повышения прозрачности. Политики и бизнесмены должны регулярно отчитываться за то, как они получили деньги. Потому что во многих странах мира вдруг возникает множество миллиардеров, которые раньше были бедными работниками государственного сектора. Если бы везде была система ежегодной отчетности об источниках доходов, ситуация в мире резко улучшилась бы.

Профессор Хансон: Тут задавался вопрос, какой из возможных механизмов сработает. Ответ на него заключается в том, что мы должны одновременно нажимать на все рычаги. Сыграет свою роль и внедрение базовых принципов корпоративного управления, и публичная отчетность, и прозрачность, и так далее. Есть место и для добровольных кодексов, возникающих как под общественным давлением, так и в результате корпоративного сотрудничества в их выработке. Есть место для новых законов, да и принятие в последние годы антикоррупционного законодательства в странах ОЭСР и других странах – это ведь всё результат ширящегося согласия, необходимость которого отмечал ряд докладчиков. Конечно, еще требуется его применить на практике и наказывать за коррупцию, но прогресс значителен.
Даже при этих условиях сохраняется необходимость в том, чтобы отдельные руководители бизнеса вели себя более нравственно и творчески так, чтобы, не навлекая значительных издержек на своих акционеров, обеспечивать существенные выгоды для прочих заинтересованных сторон. В этом суть так называемого «творческого», или «сознательного» капитализма. Многие компании ведут поиск в этом направлении. Это дает повод для оптимизма, но полностью полагаться на эти усилия нельзя. По-прежнему нужно оказывать давление в пользу более нравственного мышления. Все эти усилия нужно прилагать одновременно.
Про образование. Я всю жизнь обучал бизнесменов действовать более ответственно. Не уверен, смогу ли я как-то документально подтвердить свое влияние на них за прошедший период. Иногда я шучу, что против моих бывших студентов на 47% реже возбуждали дела, но, конечно, у меня нет таких данных. Есть, однако, надежда, что посредством образования можно как минимум заставить людей задуматься о смысле своей профессиональной жизни и о возможности действовать нравственно.
В заключение отмечу, что мне понравилось замечание доктора Маджали о том, что профессиональная этика существует и в других сферах. Думаю, что нам нужно одновременно этика для государства, для СМИ и для НПО. В каждой из этих сфер, во всех этих важных институтах современного общества на повестке дня стоят близкие задачи по внедрению общемирового этического кодекса.

6. Путь вперед
 

Председатель сессии – Его Превосходительство Ясуо Фукуда,
бывший премьер-министр Японии


«Как может человеческая мудрость, основанная на этике, привести к укреплению мира и справедливости в мире в свете прогноза о 9-миллиардной численности населения? Как оставить потомкам неистощенную планету?» Таковы были центральные вопросы на повестке дня заключительного заседания группы. Все, конечно, хорошо понимали, что в результате одного лишь заседания, посвященного столь разнообразным проблемам, как популяционный взрыв, энергетика, продовольствие, водные ресурсы, достоинства и пороки технологии, невозможно будет прийти к единодушным ответам.

Выступивший с первым вводным докладом достопочтенный Коcин Охтани (Koshin Ohtani)  указал на необходимость эмпатии по отношению к другим людям и их страданиям, а также более глубокого осознания того факта, что под влиянием настоящего формируется будущее. Неукротимые аппетиты мирового капитализма истощают природные ресурсы, которые нужно передать будущим поколениям. Чтобы сдержать алчность современного общества, необходимо осознавать результаты и последствия собственных действий, моральные обязательства перед другими странами и будущим человечества. Сдерживание собственных желаний открывает путь духовному богатству. Докладчик подтвердил значимость «Всеобщей декларации обязанностей человека» для обеспечения прав будущих поколений, сохранения животного и растительного мира.

Второй выступающий, митрополит Нифон, указал, что этика основана на знании истины, разуме и вере. Он отстаивал значение принципов любви и божественной справедливости, подчеркивая, что любовь – это основа человеческой жизни, она бессмертна и вечна и обусловливает внутреннее устройство личности. Поскольку люди созданы по образу Божьему, для формирования этических норм и сосуществования людей необходимы самоуважение и любовное уважение к другим. Оратор выразил надежду, что краеугольным камнем всех систем управления станет уважение. С точки зрения Православной церкви толерантность означает работу над собственной личностью. Докладчик подчеркнул, что будущие поколения нужно воспитывать на основе общих ценностей.

Его Превосходительство Тун Абудулла Хаджи Ахмат Бадави подчеркнул, что благосостояние будущих поколений – это главная сфера ответственности политиков, призванных соблюдать общественные ценности при принятии решений. Он представил концепцию «цивилизующего ислама», воплощаемую в Малайзии, которая основана на 10 фундаментальных принципах и предлагает умеренное толкование ислама, далекое от радикальных взглядов на принципы принятия решений высшими руководителями. Главное, отметил докладчик, – это то, что решения лидеров показывают, какими ценностями они руководствуются, а религия должна содействовать внутреннему преображению человека, которое затем излучается в общество в целом.

В последовавшем обсуждении политические деятели высказали ряд предложений, в том числе о регламентации использования ядерной энергии исключительно в мирных целях, о создании возможностей для женщин, о сокращении субсидий многодетным семьям, мерах по снижению рождаемости, о сужении разрыва в уровнях благосостояния, затронули наблюдаемую на Западе тенденцию, которая характеризуется как «демократия на продажу».

Была представлена духовная точка зрения коренных североамериканцев о вере в гармонию между человеком и природой. Она близка восточноазиатской традиции и резко отличается от психологии потребительства, ведущей к уничтожению человека как вида. Было высказано предложение искать выход из сложившейся ситуации на пути соединения новой холистический этики интеграции с планетой (вместо господства над нею) с энтузиазмом молодых людей, направленным на сохранение окружающей среды.

Хотя на заседании не было достигнуто единодушия в ответе на вопрос, как быть, когда население мира достигнет 9 миллиардов, все согласились c мнением о потенциально катастрофических последствиях такой перенаселенности. Некоторые ораторы высказали точку зрения, что от прежней схемы развития необходимо отказаться.  Группа пришла к единому мнению во взгляде на совершаемые ошибки; была вновь подчеркнута необходимость возвысить голос и привлечь внимание большинства к мнению группы. Участники заявили, что от них зависит, станет ли мир лучше. Бездействовать больше нельзя.



Уроки других религий, культур и цивилизаций,
извлекаемые с помощью диалога и товарищества
 
Первый докладчик: достопочтенный Косин Охтани (KoshinOhtani)
глава «Дзёдо синсю хонванцзи-ха» («Секты чистой земли»), Япония

Говоря в общем, религиозные верования формируются под воздействием среды и обстоятельств. Последние становятся духовной основой религии, поэтому одной религии не всегда легко понять другие. Я думаю, что, хотя религия редко является прямой причиной конфликтов – несмотря на то, что общественные споры обычно имеют религиозные аспекты, – религии иногда могут эффективно смягчать напряженность. Но бывает и так, к сожалению, что религия ее усугубляет. Всё зависит от того, как политики и религиозные деятели используют религию в условиях напряженности и трудных обстоятельств.

Необходима какая-то общая основа для того, чтобы представители различных точек зрения и культур вступили в диалог ради установления мира. Даже когда они не способны понять концептуальные основы убеждений друг друга, они могут выработать общую логику и линию рассуждения, которая создаст у них ощущение уверенности друг в друге и в возможности вести диалог, а в дальнейшем – уважать друг друга. Такой основой и высоковлиятельным критерием может стать «Всеобщая декларация обязанностей человека» Совета взаимного действия, наряду с «Всеобщей декларацией прав человека» ООН.




Размышления о будущем человечества


После окончания Второй мировой войны казалось, что мир объединяется, создав Организацию Объединенных Наций, приняв «Всеобщую декларацию прав человека», утверждая идеалы гуманизма. В реальности, однако, он раскололся на восточный и западный блоки, которые в условиях острой напряженности соревновались друг с другом в способах усовершенствования общества. Сейчас, правда, доминируют принципы: «лишь бы стало получше сейчас, а всё остальное неважно» и «лишь бы нам самим было хорошо». Экономическая глобализация, в частности, игнорирует задачи государств по обеспечению стабильности и благосостояния для своих граждан и ведет к резко неравномерному распределению богатства.

В настоящее время неукротимые аппетиты мирового капитализма ведут к неограниченному использованию научных технологий и разоряют природные ресурсы мира, в том числе и те, которые следует оставить будущим поколениям. Дополнительно к этому мы берем на себя тяжелую ответственность за разрушение и загрязнение окружающей среды, которую придется унаследовать людям будущего. К сожалению, даже в Японии некоторые бездумно говорят: «Пусть потомки думают, куда девать радиоактивные отходы с наших АЭС».

Эгоизм людей, увлеченных исключительно собственными интересами и благополучием в ущерб будущему, чрезвычайно трудно ограничить и подавить. С буддийской точки зрения, неограниченное стремление человека к удовлетворению своих желаний не только влечет за собой страдание и тревогу, но и делает почти невозможным как-то укротить аппетиты современного общества. Для того чтобы ограничить свои желания и алчность, нет ничего важнее осознания себя. Для достижения такого самосознания необходимо научиться видеть результаты и последствия наших действий, какими бы неприятными и пугающими они ни казались.

Я надеюсь, что на основе этих идей каждая религия сможет представить собственные цели и задачи в создании идеального мира для человечества. Как сторонник син-буддизма я хотел бы предложить идею «общества, в котором сам человек и все остальные могли бы совместно вести духовно наполненную жизнь». Это означает общество изобилия, свободное, однако, от погони за материальным процветанием, в котором не игнорируется боль других людей и царит дух общей взаимозависимости и взаимной поддержки.

Вооруженные конфликты, насилие, лишенная  этической основы глобальная экономика наносят вред не только современному миру, но и создают тяжелые проблемы для будущих поколений. С моей точки зрения, Всеобщая декларация прав человека ООН – возможно, в силу ограничений той эпохи, когда она составлялась, – недостаточно учитывает нужды будущих поколений, которые сейчас пока не способны отстаивать свои права. Всем нам очень важно выступать в поддержку Всеобщей декларации обязанностей человека, выдвинутой Советом взаимного действия, чтобы мы как представители современного общества взяли на себя ответственность за права будущих поколений, а также права животных и растений. Исходя из этого принципа, я бы предложил добавить эту мысль в Декларацию обязанностей человека СВД.

В прошлом, когда наука и техника еще были слабо развиты, природные ограничители были намного сильнее. Материалистические устремления людей еще чем-то сдерживались. С другой стороны, провозглашаемые на словах этические принципы – это всего лишь какие-то внешние ограничители, не влекущие никакого наказания. Чтобы они были эффективны, нам необходимо сделать их внутренней потребностью.

Нужно отдать себе отчет в  разрушительных последствиях применения ядерного оружия, аварий на АЭС, трагедии бедности и военных конфликтов среди развивающихся стран. Если мы ничего не видим, глядя на ужасающее состояние сегодняшнего мира, на страдающих людей, то может быть, это потому, что мы не привыкли смотреть на других как на подобных себе? Именно сейчас критически важно обратить внимание на других людей, испытать эмпатию к ним и их боли, расширить наше сознание пониманием того факта, что настоящее имеет огромное влияние на будущее. В этом свете следует постоянно и открыто обсуждать и проверять, как идет развитие ядерной энергетики, как манипулирует жизнью генная инженерия, потому что эти вопросы связаны с будущим человечества и окажут необратимое воздействие на наших потомков.

Кроме прочего, по прогнозам, к концу века на Земле будет проживать свыше 9 миллиардов человек, и такое резкое увеличение численности мирового населения – это еще один вопрос, связанный с будущим человечества. Популяционный взрыв приведет к дальнейшим экономическим диспаритетам, и в том числе к серьезным продовольственным кризисам. Наши желания, не скованные этикой, приведут к глобальному разрушению природной среды. Сейчас настало время подключить историческую мудрость человечества, которая говорит нам, что, сдерживая свои желания, мы сделаемся духовно богаче.

Изначальной целью политики, экономики, религиозной и философской мысли было сделать так, чтобы люди жили счастливо в мирном обществе. Для начала давайте сделаем это нашей собственной внутренней потребностью и согласимся с принципами общемировой этики, к которой призывает Совет взаимного действия, как с выражением коллективной мудрости человечества. Это поистине монументальная задача. Чтобы ее осуществить, все мыслители и религиозные деятели должны исполнить свой долг – подтвердить общемировую этику со своих идеологических и культурных позиций независимо от того, основаны ли эти позиции на каких-то монолитных  убеждениях. Лишь когда мы исполним данное обязательство, Декларация преодолеет культурные водоразделы, охватит весь мир и полностью проявит свою великую силу.

Шаг к общемировому единству
 

Второй докладчик: Его Высокопреосвященство митрополит Нифон, Викарий патриарха Антиохийского в Москве

С давних времен философов и религиозных деятелей занимал вопрос о том, что считать этичным. Каждое общество в мире выработало собственное определение и трактовку этого понятия с учетом собственных условий.

Для меня этика строго подразделяется на две категории: религиозную и светскую. И та, и другая имеют три источника познания нравственной истины: это разум, опыт и вера. Основное различие между ними заключается в формировании системы ценностей. В любой религиозной системе ценностей, включая христианство, о котором я собираюсь говорить, имеются свои абсолюты.

В светской этике существует свобода без обязательств. Это то, о чем писал французский материалист Рене Декарт: «Поскольку абсолюта не существует, отчего не поступать так, как считаешь нужным?» Но, будучи воспитан в религиозной этике, он продолжил: «особенно если это не вредит окружающим». Однако, если быть последовательным, следует сказать то, что говорил герой Достоевского в романе «Преступление и наказание»: «если Бога нет, то всё дозволено».

Из истории мы видим, что ни одна светская философская система не может объяснить критерии добра и зла, природу человеческой совести. Я много лет прожил в Советском Союзе и видел, как там пытались построить атеистическое общество. Это был  гигантский проект, для которого была специально написана особая философская концепция. Она объясняла всё – от начала мироздания до его конца, всё, кроме этики. Марксистская философия потерпела крах, поскольку не могла объяснить, что такое совесть и почему во всех человеческих цивилизациях имеется общее понимание добра и зла. Это невозможно объяснить с точки зрения эволюции и относительности морали.

Светская, нерелигиозная этика неспособна разрешить межрелигиозные и международные конфликты, потому что она неизменно основана на частной, относительной морали. И она всегда будет строиться на частной, относительной морали.

Никто из нас не жалуется на то, что законы физики ограничивают его свободу, но, изучая их, мы стремимся использовать эти законы в своих целях; точно так же мы поступаем с нравственными законами. Религиозному сознанию понятно, что то, что справедливо в отношении физических законов природы, справедливо и для нравственных законов, данных Создателем. Они не ограничивает нашу свободу; напротив, чтобы быть нравственно свободными, нам следует применять нравственные законы. Формулируя эти законы, мы должны четко различать критерии добра и зла, а это возможно, только если у нас есть неизменный абсолют.

На протяжении истории многое в мире изменилось – общество развивается. Сегодня скорость технического прогресса завораживает. Но, по-видимому, этот прогресс не решает человеческих (читай: нравственных) проблем. Наоборот, он вызывает необходимость в создании новых этических направлений: биоэтики, медицинской этики, нравственного аспекта политики и так далее. Библейская этика предлагает норму, не зависящую от общественного развития, но твердо стоящую на мощных принципах любви и божественной справедливости. Любовь – это первое в человеческой жизни вечное, бессмертное, божественное начало, которое временно придает жизни бренную оболочку. Это не тот философский «ситуационизм», который определял  все акты любви и говорил о любви как о чем-то неопределенном и субъективном. Это был своего рода «антиноминалистский» произвол, следующий за мнением Гераклита, что нельзя дважды войти в одну реку и что не существует неизменных абсолютов. Любовь в религиозной системе, в библейском мышлении предполагает внутреннюю упорядоченность личности, тогда как справедливость – это внешний порядок.

Христиане считают, что Бог преодолел зло. Возможно, первой реакцией на эти слова будет удивление, поскольку достаточно оглядеться – и мы увидим ужасные, бесконечные катастрофы, убийства, насилие, разрушение культурного наследия. С христианской точки зрения, эти ощущения – наш субъективный опыт. Всё, что происходит в нашей личной жизни, в границах государства или на планете, – всё это имеет место в нашем внутреннем мире. Говоря современным языком, это некая виртуальная реальность. Огорчаемся ли мы, сожалеем, радуемся, воспаряем, благодарим или проклинаем – всё это наше субъективное восприятие. Но на весах истории и метаистории (простирающейся за пределы истории) мы уверены в объективной победе Бога в мире.

Мы считаем, что образ Божий в человеке имеет особую ценность. Эта ценность личности неотъемлема, и ее должен уважать каждый из нас, общество и государство. Личное достоинство похоже на цену, которая может быть выше или ниже в зависимости от того, насколько человек развивает в себе образ Божий. Пока мы на стороне Бога, борясь за истину и справедливость, человеческую личность украшает и облагораживает человеческое достоинство.

С точки зрения церкви, к которой я принадлежу, самоуважение и уважение к другим – первейшая и главная необходимость для формирования этических норм.

Этика, мораль, добродетель в большинстве стран всегда имела и имеет религиозный характер. Даже в тех странах, где провозглашались атеистические режимы, власти придерживались религиозно-этических принципов, на которых они были воспитаны. (Так, например, в атеистическом Советском Союзе человека могли назначить на должность посла, только если он не был разведен и был женат один раз.)

Нам очень хочется, чтобы уважение к человеку было краеугольным камнем законодательной и исполнительной власти любого государства и гарантировалось народу его лидерами. Права человека, гарантируемые государством, должны быть направлены на реализацию достоинства каждого гражданина. Отделение этих прав от нравственности означает их профанацию, потому что не может быть аморального достоинства. Поэтому мы признаем права и свободы любого человека в той мере, в какой они способствуют возвышению человеческого достоинства.

Главы государств, находящиеся у власти, как и законодатели их стран, хотят, чтобы их собственные малые семьи жили в уважении и достоинстве. Если это так, то в границах полученной ими власти (как мы считаем, от Бога и от народа) то же самое стремление должно быть распространено на народы их государств. Народ – это их большая семья, живущая в рамках этических ценностей. Это необходимо и при принятии ими личных, частных решений, а следовательно, должно быть распространено на народ их государств.

Я думаю, необходимо обозначить рамки этических норм, потому что в современном мире эти понятия стали несколько размытыми. Современная модель толерантности учит, что неправильного поведения не существует, тогда как традиционная христианская толерантность, то есть терпимость, учит строить отношения в духе добрососедства, не отказывая себе в понимании истины. Это значит, что мы оставляем место для убеждений и поведения других, но в тоже время оставляем за собой право высказывать свою точку зрения о том, что хорошо и что плохо. Опасность современной толерантности – в допущении, что различия в убеждениях людей несущественны.

Толерантность, которую мы исповедуем, требует не питать зла к тем, чью веру ты считаешь неправильной. Толерантность, конечно, означает работу над собственной личностью. Важно научиться тому, чтобы отрицательное отношение к чему бы то ни было не нашло в нас агрессивного выражения. Таким образом, с точки зрения христианства и Православной церкви, к которой я принадлежу, в целях формирования общих этических принципов для совместного существования людей необходима правильная концепция толерантности, а именно уважения в любви.

И так мы должны воспитывать наших детей, не стирая различия между добром и злом, а настаивая на нормативных ценностях, учить их видеть образ Божий в других. Мы должны защищать наши традиционные ценности без фанатизма, но решительно, чтобы новое поколение унаследовало от нас четкие и ясные концепции, служащие им надежной опорой в мире, исполненном разнообразия.

Обсуждение

Председатель Фукуда: Наша сессия продолжает тему, о которой говорил с нами вчера канцлер Шмидт: к середине века население мира, как ожидается, достигнет девяти миллиардов человек. Он выразил очень серьезную озабоченность тем, как нам удастся справиться с таким миром. Мы хотели бы обсудить в связи с этим, о чем нам теперь думать и как нам теперь жить.
В выступлениях достопочтенного Охтани и митрополита Нифона были точки соприкосновения в плане мирного сосуществования религий и стран, что очень важно для будущего, и я очень надеюсь, что религиозные деятели, здесь присутствующие, продолжат эту тему.
С другой стороны, есть много не менее важных вопросов  более практического характера, требующих своего разрешения. Например, вопрос энергетики, необходимой для нашей повседневной жизни, для функционирования промышленности и экономики. В связи с энергетикой возникло много проблем, и ими нужно заниматься сейчас, имея в виду их последствия на несколько десятилетий вперед. Также перед человечеством неизбежно возникает проблема продовольствия, с ростом населения осложнится проблема воды. Научно-технический прогресс впечатляет. Информационные технологии развиваются с поразительной скоростью, даже трудно предсказать, на какой уровень они выйдут. Развивается и промышленный сектор, производство автоматизируется. Всё это ставит на повестку дня вопрос о том, как это повлияет на нашу жизнь и общество. Центральный вопрос – как, с учетом этих изменений,  обеспечивать человечество, что, в свою очередь, выдвигает на первый план вопросы прав человека, мира и справедливости. Я надеюсь, что в ваших выступлениях  вы затронете эти вопросы. Далее, наша жизнь контролируется техникой, и это, я считаю, очень сложный вопрос, связанный в том числе и с тем, следует ли разрешать некоторые сомнительные действия. Речь идет о том, в какой степени общество может их допустить.
Вчера неоднократно поднимался вопрос о важности образования как средства разрешения конфликтов. Во имя общества, страны и в конечном счете человечества мы должны спросить: «Какого рода образование необходимо и какую роль может сыграть в нем этика?» В глобализованном обществе ключевую роль играет распространение знаний. Я думаю, было бы великолепно, если бы мы все обладали одинаковым пониманием того, как нам отныне следует жить, в том числе по каким этическим нормам. Но в реальности мы наблюдаем совершенно противоположный феномен. Я был бы очень рад, если бы по итогам нашего заседания наметились какие-то идеи. Конечно, конкретные ответы на вопросы, которые я назвал, придется оставить для других совещаний, но я попросил бы религиозных деятелей высказаться в общем плане о том, какую позицию по ним занимают религии.

Доктор Кошру:  Моральная ответственность того мира, в котором мы живем, несколько отличается от той, что была в прошлом. В очень важных выступлениях обоих докладчиков упор делался на внутреннем мире, на сдерживании желаний, поскольку эти желания могут привести к ужасающим результатам. Однако мы знаем, что в эпоху глобализации и социальных сетей, роста развлекательной индустрии,  научно-технического прогресса, развития экономики, банков и финансов одного сдерживания желаний недостаточно. Мы все за прогресс в технологиях, связи и так далее. Поэтому надо попытаться найти решение проблем в тех условиях, в которых мы оказались.
Еще один вопрос – ядерная энергетика. Да, ядерные реакторы – это очень серьезная вещь, которая может уничтожить всё человечество. Но если мы движемся к численности в 9 миллиардов, то это единственный вид энергии, наносящий минимальный ущерб среде в условиях нехватки нефти, газа и других ресурсов. Ядерную энергетику можно и нужно поставить под пристальный контроль, но в современном мире, население которого возрастет до девятимиллиардной отметки, она станет основным источником энергии.

Премьер-министр Кретьен: Я думаю, как сказал вчера канцлер Гельмут Шмидт, девятимиллиардная численность народонаселения составит очень большую проблему. Однако это произойдет, поскольку население растет, несмотря на некоторые меры по его сдерживанию. Помимо роста населения, встанет еще проблема продолжительности жизни. Сегодня мы говорим о бедности, но очень скоро возникнет масштабная проблема голода, потому что надо будет обеспечивать едой все эти 9 миллиардов человек. Далее – проблема воды. Уже сейчас во многих регионах мира ощущается нехватка воды. Мы в Квебек-сити провели плодотворную дискуссию, пытаясь спрогнозировать масштабы водной проблемы. Она не связана с производством продовольствия. Вода может стать и уже стала сейчас проблемой на Ближнем Востоке и в Китае, где ее не хватает, и это может иметь очень плачевные последствия. Следовательно, надо начать разговор об этих проблемах, видя, как численность населения мира движется к отметке 9 миллиардов.
Предыдущий оратор говорил об атомной энергетике. Выработка атомной энергии – единственный вид энергетики, не вызывающий загрязнения среды. Проблема только в безопасности. И кроме того, люди боятся, что, как в Иране и других странах, атомные реакторы могут использоваться для создания оружия и ведения атомной войны. Миру придется найти такую систему, которая позволит всем желающим строить атомные электростанции для выработки электроэнергии, но не создавать при этом политических проблем из-за возможности использовать их в других целях.

Премьер-министр Ван Агт: Тему нашей дискуссии можно сформулировать и иначе: «Как спасти мир от достижения девятимиллиардной численности населения и от тех катастроф, который неизбежно за этим последуют?». Несколько простых замечаний. Ни для кого не секрет, что с повышением уровня благосостояния в развивающихся странах падает рождаемость. Это всем известно, но это надо подчеркивать неустанно. Это первое. Второе – тоже старая песня, но всё равно очень важная – это создание возможностей для женщин. Мы много раз об этом говорили, но дело движется недостаточно быстро: в частности, в составе этих усилий нужно открыть двери женщинам для получения высшего образования.
В-третьих, нужно просто закрыть доступ на теле- и радиостанции всем тем, кто приуменьшает проблему разрушения окружающей среды. Сейчас уже абсолютно ясно, по крайней мере для собравшихся здесь мудрых людей, что назревает катастрофа. Об этом нужно кричать во весь голос. Уже в юном в возрасте люди должны осознать, что наша планета не выдержит дальнейшего стресса. Это серьезнейший вопрос, стоящий на повестке дня, и он должны быть доведен до того поколения, которое сейчас получает образование. Изменение климата. Если бы шла речь об избрании Альберта Гора президентом мира на несколько десятилетий вперед, я бы проголосовал за него. В долгосрочном плане эти проблемы в каком-то смысле являются вопросом жизни и смерти для многих людей.
А теперь совсем на другую тему. Я – из европейской страны. В Европе не одна такая страна, как наша. В государстве всеобщего благосостояния мы раздаем финансовую поддержку и фактически поощряем создание многодетных семей. Это дело благородное – помогать многодетным родителям, потому что воспитывать много детей дорого и обременительно. Но встал вопрос, не пора ли прекратить финансовые субсидии, раздачу денег. Проблема в том, что это влечет и другие последствия, стимулируя людей к производству (прошу извинить за это слово) всё новых, новых и новых детей.
Да, и Вы совершенно правильно упомянули, мой уважаемый сопредседатель, проблему продовольствия. Она возникает неизбежно. Кроме того, мы сейчас очень близки к сильнейшему кризису с обеспечением человечества, всех этих миллиардов чистой питьевой водой. Несмотря на все наши технические возможности, в том числе опреснение морской воды, их будет далеко недостаточно (я уже не говорю о том, что опреснение чрезвычайно дорого).
Наконец, есть одно предложение, выдвинутое одним из наших замечательных участников, о дополнении к Всеобщей декларации обязанностей человека. Но если мы будем его реализовывать, мы должны предложить более конкретную формулировку, а не просто говорить о необходимости заняться вопросом ответственности перед будущими поколениями за то, чтобы они могли жить в этом мире.

Председатель Фукуда: Если бы этот человек был действующим политиком, то заявление, которое он только что сделал, стоило бы ему голосов. Великолепно, хотелось бы услышать и другие заявления такого же уровня.

Профессор Сайкал: Премьер-министр Кретьен поднял вопрос о продовольственной и водной безопасности, а премьер-министр Ван Агт затронул тему деградации окружающей среды. Мне кажется, что проблемы продовольственной и водной безопасности нельзя рассматривать в отрыве от изменения климата, глобальное потепление стало актуальным вопросом нашего времени. Эти вопросы нельзя решать, не начиная проекты по глобальному перераспределению богатства. Сегодня восемь человек владеют половиной мирового достояния. Должны быть приняты какие-то меры, чтобы эти проблемы решались во взаимной увязке друг с другом.
А для этого нам необходим новый международный политический и экономический порядок. Это не те проблемы, какими может заниматься такая организация, как Совет взаимного действия. Но СВД может поднимать эти вопросы не только в виде заявления по итогам нашего совещания, но и путем пересмотра своей хартии обязанностей. Ее надо будет широко и эффективно освещать, привлекая внимание тех, кто играет роль в переопределении международного политического и экономического порядка.

Премьер-министр Фрейзер: Как сообщается, с начала 1980-х годов в мире резко вырос диспаритет богатства. Никуда не деться от того факта, что возникновение чрезвычайно богатых людей в Европе и Северной Америке, а также в некоторых других регионах  произошло в результате дерегулирования и глобализации. Все устремились по этому пути в 80-е годы, потому что нам говорили, что он ведет к всеобщему благу. Конечно, были свои преимущества. Но никто даже не попытался исправить абсолютно неприличный разрыв в масштабах собственности между богатыми и бедными, существующий практически в каждой стране мира. Нет ни одной западной страны, где не наблюдалось бы резкого увеличения этого разрыва. В моей стране, а также в США богатые стали еще богаче, а тем, кто находится внизу социальной лестницы, стало труднее обеспечивать свои семьи. Сейчас это уже общемировой феномен. Власть глобальных корпораций превысила власть правительств, в чьей юрисдикции они действуют, потому что у них больше средств, просто больше денег.
В рамках той же тенденции растет число стран, где деньги стали сильнее воздействовать на саму демократию. Мы уже почти что можем сказать, что в некоторых странах демократия выставлена на продажу. Да и демократия ли это теперь? Я даже не уверен, сколько стран я смогу назвать истинными демократиями, потому что в том, кто побеждает и кто проигрывает, огромную роль играют деньги. Влияние корпораций и просто денег приводит к власти не тех, кого следует. Следовательно, если рассуждать здраво и этично, то для того, чтобы установить мир и справедливость в мире, население которого стремится к 9 миллиардам, придется разбираться с проблемами, вызванными глобализацией, дерегулированием и ростом международных корпораций, обладающих огромной властью во многих странах – властью, которая превышает власть правительств, под чьей юрисдикцией они действуют.

Председатель Фукуда: Может быть, кто-то из религиозных деятелей хотел бы высказаться на тему о том, как, с религиозной точки зрения, управлять столь сложным миром? Человечеству нужны деньги, но необузданная погоня за богатством увеличивает разрыв между богатыми и бедными и может привести к новому хаосу. Также, если мы будем гнаться за комфортом, это тоже может создать множество проблем, в том числе нанести экологический ущерб. А информационное общество способно ущемлять права человека. Более того, хотя говорится, что демократия есть лучшая форма управления, если выслушивать мнения слишком многих, то это замедляет принятие решений и может вести к популизму. Действительно ли это хороший способ государственного управления? Всё, что мы делаем с благими намерениями, неизменно содержит негативные элементы. Я буду очень признателен, если бы кто-то из вас высказался на эти темы с религиозной точки зрения.

Доктор Меттанандо: Согласно буддийскому канону, Будда высказал пророчество, что люди плотно заселят мир, но будут жить на очень высоком уровне, а бедные и богатые сравняются между собой. Разрыва между ними не будет, человечество решит проблему неравенства. Таково, как утверждают, пророчество Будды. Поэтому некоторые буддисты не беспокоятся из-за перенаселенности, а верят, что в конце концов наступит время, когда общество станет добрым и справедливым, а люди будут жить очень хорошо в этом густонаселенном мире.

Рабби доктор Розен: 2000 лет тому назад было вынесено раввинистическое предписание, согласно которому в случае голода люди должны были перестать плодиться. Таков был необычный, противоречивый религиозный ответ на кризис перенаселенности. Даже в древние времена в Библии, в первой главе книги Бытия, говорилось, что на человека возложена обязанность охраны нашего мира и заботы о нем, ответственность за него. Ясно, что проблема не в том, есть ли у религий ответ на грозящие нам демографические кризисы,  а в отсутствии ресурсов, чтобы прокормить растущее мировое население и при этом обеспечить мирное сосуществование людей.
Это не вопрос духовного лидерства, это более широкая проблема. По сути дела, это проблема мироздания. Мы живем в несовершенной Вселенной – каким бы образом она ни была создана и как бы ни эволюционировала. В Талмуде есть знаменитое изречение о том, что законы, правила и мораль были даны не ангелам. Они были даны несовершенным человеческим существам. Именно человек должен следовать им и развивать их.
Перед нами масштабные вызовы – может быть, более масштабные, чем в любую другую эпоху. И мы явно неспособны прийти к согласию в том, как на них отвечать. Раньше человек был вооружен палками и камнями, теперь – реактивными самолетами и бомбами, но вызов сохраняется и состоит в том, чтобы решать самим все наши проблемы, будь то погоня за материальным благосостоянием, контроль за финансами, продовольствие, народонаселение, природа или война. Всё это остается постоянной проблемой для человечества.
Нас сейчас захлестнула массовая миграция – и политические беженцы, и экономические мигранты. Создалась огромная гуманитарная проблема. Те, кто изучает формирование и эмиграцию меньшинств, отмечают, как люди реагируют на трудности. Некоторым посчастливилось бежать в одну из западных стран, где их благосостояние поддерживается системой социального обеспечения. Большинству же обычно приходится с трудом зарабатывать на жизнь для себя и своих семей, к чему они прилагают отчаянные усилия. Это часто идет на пользу принимающему обществу, но такие люди создают культурные конфликты, нередко выявляющие в людях их худшие качества. Это тоже проблема, с которой мы сталкиваемся и которая в одних выявляет лучшее, а в других, к сожалению, худшее.
Есть много древних сказаний о всемирном потопе, первой зафиксированной катастрофы, постигшей человечество. Библейская версия увязывает это несчастье с пороками людей. Но выражает и надежду. Мы получаем новый шанс, и от нас зависит, воспользуемся ли мы им.
Конечно, и вы, и я – все мы знаем, что за пределами этого зала слишком много безразличных людей. Они сидят за письменными столами и делают большие деньги на акциях. Они загрязняют атмосферу, они заняты добычей золота и других ископаемых из недр земли, не задумываясь о последствиях этой деятельности для людей. Они эксплуатируют других людей в производстве и сфере услуг.
Мы четко видим, в чем ошибка. Задача заключается в том, чтобы большинство обратило на нас внимание. И так было всегда, возьмите пример Моисея, Будды, Иисуса или Мухаммеда. Они неизменно высказывались по этим вопросам, но часто к их голосам никто не прислушивался. Однако в каждом поколении, в каждом обществе и в каждом его сегменте всегда находились люди, четко видевшие ситуацию и сохранившее это свое видение, несмотря на мучительное огорчение от того, что на них не обращали внимания. Нас, религиозных деятелей, вдохновляет пример тех, кого не слушали, от которых отмахивались и кого даже иногда убивали  за то, что они говорили непопулярные, некомфортные вещи.
Нужно быть реалистами: нельзя расчитывать, что мы всё изменим за одну ночь. Но мы должны быть «гласом в пустыне». Нужно повторять снова и снова. Нужно отстаивать ценности, которые разделяет каждый из присутствующих здесь сегодня. И каждый из нас, выйдя из этого зала, должен сделать всё от него зависящее, чтобы улучшить этот мир. Пребывать в бездействии – не вариант. Мы не можем знать, чего достигнем своими поступками, но не должны молчать.

Митрополит Нифон:  Мы рассматриваем деторождение и самих детей как благословение Божье. Сейчас мы говорим о том, что может наступить, когда население стран достигнет 9 миллиардов человек. В своей вере мы как церковь – я имею в виду католиков, протестантов и православных – верим, что Бог поможет. Он не оставит людей, созданных по образу и подобию Божьему. Он поможет с помощью таких людей, как вы, ответственных людей. Он наделит их мудростью в том, как решать эти проблемы, коими мы занимаемся сегодня на этом совещании. Такова вера церкви. Мы верим в защиту Богом своего создания.

Профессор Чжан: Я испытываю большое смущение, беря слово. Я не теолог и не специалист ни по одной из религиозных школ. Я представляю общество, известное под названием конфуцианского общества, конфуцианской традиции. Вот этот отрывок преподается у нас каждому учащемуся на протяжении 2500 лет:
«Когда люди встанут на большой путь, мир будет принадлежать всем. Добрые люди будут избраны, и способным будет дана работа. Обещания будут выполняться, гармония будет достигнута. Поэтому люди будут относиться по-сыновни не только к собственным родителям, а по-родительски – не только к собственным детям. О детях будут заботиться, и пожилым найдется достойное место. Излишки добра будут выставляться на обочину дороги, а не припрятываться впрок для себя. Нерастраченную силу и энергию человек не будет оставлять при себе. Когда все будут счастливы, люди встанут на большой путь».
Такова цель, провозглашенная светским философом Конфуцием в его «Аналектах». Но он также сказал: «Прежде чем это будет достигнуто, должна быть  осуществлена великая общая цель – малое процветание». И нынешнее правительство Китая заявило, что в 2050 году  китайская нация достигнет этого малого процветания. Великая общая цель еще впереди.
От себя добавлю, что в Индии сейчас проживает 1,1 миллиарда  человек, в Китае – несколько более 1,3 миллиарда, то есть в совокупности около 2,5 миллиарда. Если Китай и Индия будут следовать прежней модели экономического развития, то тогда наши ресурсы окажутся столь ограниченны, что за них, а также за землю и воду разовьется мощная конкуренция. В этом случае этические стандарты, на которые мы надеемся, скорее всего, упадут до пренебрежимо малого уровня.
Поэтому я думаю, хоть я и не рассуждаю с религиозной точки зрения, не опираюсь на библейские цитаты за две тысячи лет и прочее, а просто стою на рациональной гуманистической позиции, что надо начать думать о новых путях развития. Ясно, что прежние модели развития, выработанные в XVIII, XIX и даже XX веке, должны быть изменены, причем не только этими двумя странами. У нас есть еще Индонезия, Бразилия, Африка в целом и так далее. Поэтому во имя общего блага человечества, во имя всех живущих на этой планете нам действительно следует подумать о новой модели экономического развития. Я говорю не о политических системах. Надо умерить наши желания, чтобы мы все не использовали воду и другие блага  так расточительно. Это точка зрения инженера.

Профессор Эксуорти: Спасибо вам обоим за выступления по теме нашей сессии, а также за вопрос, существуют ли какие-то духовные либо религиозные ценности или аналитические материалы, которые помогут нам осмыслить эту ситуацию. Я ни в коей мере не являюсь религиозным деятелем. Я методист и специализируюсь на хоровом пении. Но я в течение значительного времени работал с коренными народами Северной Америки.  Их религиозные и духовные концепции здесь не представлены. Однако нашим коренным народам и племенам, чьи духовные и религиозные традиции насчитывают тысячи лет, очень близки ценности, о которых говорил достопочтенный Охтани в своем выступлении.
К вопросу о ресурсах нашей планеты: наши коренные народы верят, что люди должны жить в гармонии с водой, землей и местностью, которые их окружают. Они считают, что человечество не должно господствовать над природой. Человечество  входит в цикл Великого Духа, в котором всё взаимосвязано. Это совершенно другая духовная точка зрения, далекая от потребительства и от мнения, будто наша планета существует для того, чтобы удовлетворять желания нашего биологического вида.
Мы, может быть, не стремимся намеренно уничтожать другие виды живых организмов, но под воздействием своих желаний создаем мир, в котором они не могут жить. Это уже очевидно. С ростом населения ситуация ухудшится еще больше, потому что мы не оставим им шансов в конкуренции за скудные ресурсы.
Как же нам соединить то и другое, сохраняют ли свою силу те духовные откровения, о которых говорил достопочтенный Охтани и которые исповедуют наши коренные народы? Помогают ли они нам, с философской или этической точек зрения, каким-то образом разрешить эту дилемму? Если верить, как верят коренные народы, что наше физическое окружение, вода и воздух не менее важны, чем мы сами, люди, то тогда и эти элементы нашей жизни должны быть представлены в нашей системе экологических законов.
Это уже совсем другая этика, другая концепция, но когда о ней говоришь или даже думаешь, тебя считают утопистом. Эта концепция противостоит нынешней общепринятой парадигме постоянно растущего потребления. По мере того, как проблема усугубляется и влечет за собой конфликты и деградацию окружающей среды, остается единственная надежда на то, что молодежь мира, включая, конечно, Северную Америку и Европу, вдохновится идеей сохранения окружающей среды. Повсюду существуют партии «зеленых», отражая это желание молодых людей.
Если бы можно было соединить новую холистическую этику интеграции с планетой (вместо господства над ней) с организованностью и энтузиазмом молодежи в деле сохранения окружающей среды, это могло бы явиться потенциальным выходом из положения. Этика, согласно которой реки, воздух, территория не менее важны для планеты, чем мы сами, означает, что мы должны сократить наше потребительство. Это трудно сделать, особенно в отсутствие мощной мотивирующей и позитивной силы, способной преодолеть установку: «Я хочу иметь больше и боюсь того, что буду иметь меньше». Позитивной силы, которая попытаются выявить в нас что-то общее. Этим общим достоянием может быть не истощаемая нами планета, на которой мы уважаем землю, воду и атмосферу не меньше, чем самих себя.

Профессор Чжан: Я забыл сказать, что конфуцианская философия предусматривает гармонию между человеком и природой, между самими людьми, а также гармонию с самим собой.

Профессор Хансон: Я хотел бы вкратце рассказать о некоторых событиях в рамках Римско-католической церкви, касающихся как экологии, так и демографии. Я, конечно, тоже не теолог, но изучаю социальные энциклики католической церкви – документы, издаваемые Ватиканом от имени находящегося на престоле папы. В них резюмируются указания о том, как следует применять этические принципы к практическим делам. Первая такая энциклика была издана в 1891 году папой Львом XIII и касалась вопросов труда. В последних энцикликах всё чаще упоминается окружающая среда. И это отход от Ветхого Завета, переход от доктрины господства над природой к ее защите. Ранее, до выпуска этих энциклик, об окружающей среде писали различные деятели Римско-католической церкви, как клирики, так и миряне, которые начали пересмотр подхода церкви к экологическим проблемам. Как это отразится на позиции церкви в принципиальном плане, мы увидим в будущих документах. Но за последние полтора десятка лет документы по окружающей среде выпускались всё чаще, и сформировалось течение христианской, или духовной экологии, то есть экологии, учитывающей духовные принципы.
Также были предприняты некоторые шаги в области демографии. Одним из самых противоречивых решений Католической церкви за последнее время была папская энциклика 1968 года, подтвердившая церковный запрет на искусственный контроль рождаемости. Комиссия, созданная Павлом VI, подавляющим большинством голосов рекомендовала разрешить искусственную контрацепцию. То же самое рекомендовали папе многие церковные и светские деятели, однако он не последовал этой рекомендации. Нынешний папа занимается новым изучением этого вопроса, хотя еще пока не ясно, во что это выльется. Он предложил католическим епископам всего мира вступить в консультацию с мирянами, чтобы узнать их реакцию на возможные решения, и доложить в Ватикан, что они думают по вопросу о контрацепции.
Конечно, надо взглянуть в лицо непреложным фактам: например, в США 88% женщин-католичек детородного возраста прибегают к контрацепции, и это в точности совпадает с показателем по остальной части населения. Отсюда следует, что папский запрет на контрацепцию не имеет поддержки. Посмотрим, повлияет ли эта информация на что-нибудь, когда она дойдет до Ватикана, до нынешнего папы. Но важно хотя бы, что разговор на эту тему возобновился. И некоторые католики, практикующие контрацепцию, мотивируют это моральным обязательством сдерживать рост народонаселения. Есть, разумеется, и люди, кто ограничивает рождаемость по иным причинам: личным или нарциссистическим. Так что посмотрим, как будет далее разворачиваться этот диалог в рамках Католической церкви.

Председатель Фукуда: Наши дискуссии сами по себе не могут дать ответа на проблемы, стоящие перед нами сегодня, и повлиять на их последствия в будущем. Но любые наши усилия не будут лишними. Сегодня часто звучали такие слова, как гармония и самоограничение. Религия – кристалл мудрости, необходимой для выживания человечества. С этой точки зрения роль всех религиозных деятелей будет только возрастать. В этих условиях всем вам следует активнее высказывать свои мысли и взгляды. Нелегкая задача – подытожить все состоявшиеся дискуссии, но мы надеемся получить от вас предложения и отразить их в нашей политике.